Доктрина смертности (сборник)
Шрифт:
Впрочем, сон – как ни странно – не шел. Может, из-за боли, а может, из-за того, что Майкл был на грани – ждал, что им еще уготовано. Мозг продолжал работать, думая лишь об одном.
О родителях.
Почему? Майкл скучал по ним, беспокоился, что они узнают о его поисках Каина.
Внезапно ему в голову пришла одна мысль. Настолько неожиданная и необычная, что Майкл аж сел, задыхаясь. К счастью, Брайсон и Сара крепко уснули – если бы они стали спрашивать, Майкл не нашелся бы, что ответить.
Закрыв глаза и потирая виски, он постарался сосредоточиться. Помогла вовсе не логика, а хорошая встряска, однако сейчас надо было успокоиться. Майкл сделал глубокий вдох и принялся методично вспоминать последние события своей жизни в обратном порядке.
Неделя. Две. Три. Месяц. Два. День за днем вспоминал Майкл все, что происходило с ним. Он и не думал, что у него такая объемная цепкая память: вспомнить удалось много вещей. Кроме одной, фундаментальной. Как мог он настолько увлечься повседневной жизнью, что не заметил ее? Настолько погрузился в учебу и игры.
Родители неспроста вспоминались ему.
Он и правда забыл, когда видел их последний раз.
Глава 15. Дверь вдалеке
1
Да и Хельга домой не вернулась.
Майкл даже не знал, что его больше волнует: то, что с родителями и няней могло случиться нечто ужасное, или что он, увлекшись играми, не заметил пропажи близких? Майкла мучили одновременно и страх, и жгучий стыд.
Что же произошло? Может, тут замешана СБВ? Или Каин с его Доктриной смертности? Все, что приключилось с Майклом за последние две недели, так или иначе связано. Не удавалось лишь проследить закономерность.
Он не мог вспомнить – сколько ни напрягал мозг, – когда последний раз виделся с предками. Остальное – вечеринки, обеды, катание на машине – казалось реальным и верным, вот только родителей в этих воспоминаниях не было.
Майкл ничего не понимал и потому боялся. Не мог он забыть и про атаку гончей. Тварь, несомненно, как-то повредила его мозг.
Майкл не знал, что делать, что думать, и потому в конце концов просто лег и уставился в пустоту перед собой. Усталость взяла-таки свое, и он заснул.
2
Его разбудил Брайсон. Майкл открыл глаза и взглянул на друга сквозь мутную сонную пелену.
– Ну ты даешь, – сказал Брайсон. – Мы уже час не спим, а ты храпишь, как жирный медведь.
Майкл сел и протер глаза. Черный мир лестницы покачнулся и вновь выровнялся. Пока ребята спали, ничего в нем не изменилось.
– У вас были странные сны? – спросила Сара. – Мне привиделся тип в костюме кролика. Про детали не спрашивайте.
Майкл никаких снов не видел, однако мрачное настроение после недавнего открытия вернулось. Почему он не может вспомнить, когда последний раз видел родителей? Где они сейчас? Почему Хельга не вернулась домой? Отчего он не задумался раньше о маме и папе, пропавших неизвестно где? Да, он особенно не общался с родителями, пока те бывали в отъезде, но Майкла не покидало ощущение, что тут не все чисто.
– Майкл? – позвала Сара. – С тобой все хорошо?
Майкл взглянул на нее и тут же решил: друзьям о странном открытии ни слова.
– Да, все нормуль. Жду не дождусь, когда закончится лестница. И еще я голоден, того и гляди съем у Брайсона бедрышко.
– Только побрей его для начала, – ответил Брайсон, вытянув ноги. – Мне тоже странный сон приснился: как будто я не знаю Майкла, живу чудесной счастливой жизнью и никто не пытается меня убить. Такой милый сон.
– Не согласна, – ответила Сара.
Майкл встал и потянулся.
– Кукареку. Идемте уже, ступеньки зовут.
Спорить друзья не стали и пошли следом.
3
Майкл не мог сказать, сколько прошло времени. Сначала он считал ступеньки, потом секунды и минуты – лишь бы чем-то занять разум, лишь бы не думать о родителях. Часы у него встали, а таймеры на экранах вытворяли нечто странное. Чем глубже ребята спускались, тем больше сходил с ума Майкл: из-за монотонности он начал бояться, что спускается недостаточно быстро. Периодические – и тщетные – попытки взломать бредовый код только все ухудшали.
А потом они нашли дверь.
Лестница наконец сузилась до ширины обычного коридора и завершилась обычной деревянной дверью. От облегчения голова у Майкла закружилась, и он захихикал.
– Что смешного? – спросил Брайсон, готовый и сам улыбнуться. – Ну-ка поделись с классом.
– Нет, ничего смешного. – Майкл первым дошел до двери и потянулся к круглой медной ручке. – Я просто рад вернуться домой.
Брайсон хмыкнул, и Майкл, не дожидаясь разговоров, повернул ручку и легко открыл дверь. Перешагнул порог.
По ту сторону, прижимаясь к стенам коридора, их встретили два длинных ряда людей: глаза открыты, кожа бледная, как у трупов.
4
Майкл так и замер на пороге. Он чувствовал, что друзья стоят позади него, но не торопятся входить. Правильно, кто захочет идти по такому-то коридору.
Под потолком висели голые лампочки – прямо как на предыдущем уровне, – освещая два ряда людей. Майкл внезапно соскучился по темноте, что окружала их недавно. Люди стояли неподвижно, словно высеченные из камня, однако их взгляды были устремлены на Майкла и его друзей.
Справа стояла бледная, как луна, женщина в белом, мятом, но чистом платье. Она буквально сверлила Майкла взглядом; того и гляди что-то скажет.
Напротив нее застыл мужчина, такой же бледный, в черном костюме. Он как-то странно приподнял руку, растопырив пальцы.
Бледны были все, и все смотрели на вновь прибывших; многие застыли в нелепых позах, словно их обратили в камень в самый неожиданный момент.
– Эгей! – позвал Брайсон.
Не успел его голос стихнуть, как люди чуть шевельнулись. Сердце у Майкла замерло.