Долг
Шрифт:
— Родилась девочкой, — сказала я тихо, но очень серьёзно. — Вы, видимо, совершенно не знакомы с людскими законами, раз ещё ничего не поняли.
Из всей той кучи чувств, которую я давила в себе наружу вылезла жёсткость и спряталась в моих глазах. Я до боли сжала пальцами колени, чтобы как-то утихомирить себя. Боль рвалась, грозясь вылиться в неконтролируемую ярость. Даже взгляд упал на лежащий неподалёку камень. Просто схватить… просто ударить… и всё, моим мучениям придёт конец. И я думала об убийстве себя и Виера. Убью себя — хорошо. Убью его — его друзья отправят меня
— Что же это за закон такой, раз позволяет продавать собственное дитя? — вновь поднял на меня свои голубые глаза ликантроп.
Он не уймётся никак, да?
— Женщина по своей сути не имеет права голоса. Её цель — рожать и воспитывать детей. Всё. Если она не из знатного рода, то обязана вести ещё и хозяйство, — коротко произнесла я и вновь села ровно.
Произносить это вслух было тяжело. Когда эти мысли крутятся в голове — это одно, а когда ты озвучиваешь их, то они словно приобретают оболочку и крепнут.
— Жёстко у вас дамам приходится, — услышала грустный смешок в его голосе, — но ты же из знатного рода. Дочь градоначальника…
— Мне нельзя передать семейные дела, — устало покачала головой, — из меня мало толка во всём, что касается «мужских» деяний. Отец довольно давно пообещал меня какому-то лорду только потому, что тот был богат. Как вы все успели заметить, он любит золото больше всего. И поверь, я ничего плохого не сделала, да и если бы что-то совершила — ему было бы всё равно, в принципе, как и всегда.
Папу вспоминать не хотелось. Понять его не могла и простить тоже. Его образ больно ранил сердце. Хотела его забыть. Совсем.
— А как же твоя мать?
Сдерживаться уже не было сил, и я криво усмехнулась. Впервые за всё это время. Зло так. Мама…
— Она умерла.
— Извини, я не знал, — тут же сочувственно проговорил парень. — Пойми, что я спрашиваю не для того, чтобы как-то оскорбить тебя. У меня натура такая любопытная, я не могу ничего поделать с этим.
Слёз не было, и ладно. А боль, рвущая мышцы и ломающая кости, сидела во мне, пытаясь вырваться наружу. Но я держала её за большой кожаный ошейник, словно свихнувшегося пса. Долго ли моя хватка будет такой же сильной? Когда пёс сорвётся?..
— Я тоже извинюсь за свои слова, — вновь посмотрела на Виера, — но Лорин проявил высшую степень глупости, пойдя на поводу у моего отца.
Давно же это сидело во мне и кололось. Даже слегка полегчало.
— С чего ты взяла? — брови ликана взлетели вверх.
Что?!
— Какой от меня толк? — аккуратно развела руки. — Или он думает, что у меня есть какие-то невероятные способности делать золото из грязи? Я самый обычный человек! Да, образованная, да, из знатного рода, но на этом мои отличия заканчиваются. Если Лорин захотел бы выбить из моего алчного папаши деньги, то потребовал бы Авдея. Его папа любит, он единственный сын! В конце концов, у отца всегда есть деньги! Он же, как Кощей, над своим златом чахнет! Надо было угрозами забрать золото и вообще забыть о его существовании! А так он сделал всем только хуже.
Только не смей плакать! Не смей! Тут же отвернула лицо и начала корить себя за несдержанность. Хорошо, что никого рядом нет. Наверное, за такой тон убили бы давно. Виер этот молодой ещё, видимо не понимает, что к чему. Вот и лезет с расспросами.
— Я сам не знаю, почему он тебя взял, — осторожно начал ликан. — Может, посчитал, что это будет равноценный обмен. А может, у него какой-то другой план на твой счёт, но поверь, Богдана, он забрал тебя из плохой семьи…
— Я собиралась на неделе сбежать! — не выдержала я его жалостливого тона и расплакалась. — Думаешь, я такая дура, что ничего не понимаю?! Лорд! Деду меня какому-нибудь также продал бы, и дело с концом. Просто не знала, куда бежать!
Быстро схватилась за лицо. Вытерла горячие ручьи и заговорила куда тише:
— Он убьёт меня?
Начала глубоко дышать, пытаясь унять себя. «Не плачь. Лучше тебе станет, но ненадолго!» — твердила я себе. А они все… не должны вообще ничего видеть. Виер этот… довёл-таки меня. Ненавижу ликанов.
— Что? — переспросил парень. — Зачем ему убивать тебя?
— Чтобы отцу как-то досадить, — утёрла нос.
— Ты же сама сказала, что ему плевать на тебя, — напомнил Виер. — Разве нет?
— А что тогда? — покачала я головой. — Неужели перепродаст…
— Вряд ли. Лорин не торговец, — уверенно заявил Виер. — Думаю, он оставит тебя у себя в доме. На крайний случай отдаст кому-нибудь из нас.
Услышав это, медленно закрыла глаза. «На крайний случай отдаст кому-нибудь из нас», — впечаталось в моём мозгу. Отдаст. Как кота. Он мне надоел, возьми себе. Будто я сидела в грязи, а это фразой меня просто макнули лицом в самую жижу и поелозили…
— Рада это слышать, — из последних сил выдавила из себя, — но не кажется ли тебе, что он продешевил?
— В смысле?
Я вновь усмехнулась.
— Не знаю, сколько задолжал отец, но, по-моему, я этого не стою.
Хотелось отмыться от всей грязи. Просто смыть с себя этот позор. О, Морана, забери меня в свои холодные объятия и никогда не отпускай. Интересно, эти Богини слышат меня вообще? Смеются, наверное, и смотрят, смотрят…
— Для начала — ты не таверная подстилка, а из знатного рода, у тебя словно на лице печать высокородия стоит, — воодушевлённо поддался ко мне ликан. — Это уже поднимает твою цену во много раз. Ты не уродина — это опять-таки ставит тебя в ряды элитного товара. Да и купил он же тебя не просто так. Я так думаю, что ты будешь убираться в его доме. Пара лет и твоё существование окупается полностью, а дальше сплошные плюсы и накопления.
Сухо и по существу. «Элитный товар». Два таких разных слова и смысл у них различен, но вместе… просто кошмар.
— Но золото всё равно лучше, — слабо подала я голос в свою защиту.
— Золото нас не волнует, — вдруг легкомысленно фыркнул Виер. — Его, как грязи у нас.
Тут же подняла голову. Это в каком смысле «много»?! Золота много не бывает и быть не может! Его всегда мало! Как грязи? Откуда?!
— Откуда же у вас столько этого добра, что вы так им раскидываетесь? — удивлённо задала вопрос.