Долг
Шрифт:
— Два.
— Хорошо.
— Нет, лучше три и чтобы всего побольше было.
— Ладно, Лорин.
— А чайник ты не ставила?
— Нет.
— Поставь и сделай такой же чай, как ты вчера себе сделала, только мяты поменьше добавляй.
— Да.
— А долго ждать?
— Бутерброды через несколько минут принесу, а чай дольше.
— Очень долго?
— Ты же видишь, что печь не затоплена, поэтому да, долго.
— Тогда просто бутерброды.
— Да, я сделаю,
— Точно?
Я терпела долго. Я просто не могла даже начать резать колбасу! Да что с ним сегодня?! Какое-то словесное недержание! Раздражал этим невероятно! Я уже даже готова была руками уши зажать! Ну, какой же он приставучий…
— Точно? — повторил он свой вопрос.
И тон был не таким, как всегда. Детский. Лишь удивление и просьба. Раннее утро и так… невероятно раним и осторожен. Да он, кажется, внимания требует. Надо проверить теорию.
— Иди и ложись, я всё сейчас принесу, — внимательно посмотрела на него и улыбнулась чуть нежно.
Тот стоял, пожёвывая губы и придерживая простыню одной рукой, да и смотрел на меня слегка потеряно. Не выспался. Лицо заспанное.
— Я буду наверху, — сообщил он тихо и наконец утопал.
Раздражение начало сменяться жалостью. Ругался ведь на меня полночи, наверное, не выспался. По себе знаю, что это такое. Причём это сильно действует на тех, кто утро вообще ненавидит и встаёт далеко за полдень.
Быстро смастерила несколько больших, как просили, бутербродов, сложила их на тарелку и пошла к… бедному маленькому волчонку, на которого так был похож ликан в это раннее утро.
Лорин лежал на боку с закрытыми глазами, но как только я вошла, он сразу же их открыл и привстал.
— Ты долго, — заворчал он, садясь к изголовью. — Думал уже, что забыла про меня.
— Я не забыла, просто старалась, поэтому долго, — оправдалась я, ставя тарелку на прикроватную тумбочку. — Приятного аппетита. Я сейчас растоплю печь и, как только чайник закипит, принесу тебе чай, договорились?
Тот тут же взял бутерброд и откусил большой кусок.
— Хорошо, — кивнул он, прожевав. — Как тебе спалось на новом месте?
Столько обиды во взгляде и горечи в голосе. Сам виноват.
— Неплохо, диван достаточно удобный, — кивнула я. — А тебе?
Я намекала на одиночное времяпрепровождение. Спал небось, как младенец.
— Я привык, что меня постоянно кто-то бьёт и пихает во сне, поэтому без тебя было сложно уснуть, — поддел он меня.
Спорить не хотелось. Я лишь вздохнула.
— Я пойду печь топить, — разворачиваясь, выдала я тихо.
— Ой, только не говори, что ты обиделась! — громко бросил он мне вслед.
— Я привыкла уже, — фыркнула я, топая к двери.
Я даже за ручку уже взялась, но тут услышала грозный окрик:
— Стоять!
Замерла.
— Живо сядь сюда, — указал он на место рядом с собой.
О, как же быстро он изгнал из себя ребёнка. Весь такой негодующий стал. За его настроением даже самые сильные ветра не поспеют.
Угрюмо глядя в пол, подошла к кровати и села, куда велено. Лорин, забыв про свои бутерброды, тут же оказался рядом и схватил меня за нижнюю челюсть, вынуждая смотреть на него. Страх сковал сердце, и я охнула, в ужасе глядя в бездонные зелёные глаза.
— Порой, — проникновенно заговорил ликан. — Ты меня очень бесишь. Своим упрямством или уверенностью. Пойми, что отсюда ты никуда не денешься, слышишь меня? Я не позволю.
Я судорожно вздохнула, не отрываясь от его глаз. Было жутко. Он так близко и он нависает надо мной, да так, что кровь в жилах начала стыть.
— Но я ведь тебя раздражаю, — проблеяла я. — Зачем ты меня терпишь?
Он приблизился ещё ближе, и я уже закрыла свои глаза, не в силах выносить его взгляд. Умеет он, когда хочет, жути нагнать.
— А кто сказал, что мне это не нравится?
Его губы мягко, но очень уверенно накрыли мои. Я захотела отклониться, но его рука держала мою челюсть, а вторая поселилась на затылке, не позволяя мне шевелить головой. Горячие губы начали сминать мои, и я часто задышала от паники и переизбытка чувств. Страх словно срывал оковы и замки с клеток, где я хранила своих демонов, свои сокровенные желания. Прочувствовала удовольствие и нежность этого поцелуя. Мурашки побежали по всему телу, и я чуть вздрогнула от этого. А лёгкий аромат колбасы придал этому действу необычности.
Лорин увеличил напор, и мой рот приоткрылся на встречу его языку. Тут же стало щекотно, но в то же время невероятно приятно и тепло. Влажно как-то.
Одна его рука исчезла с затылка и коснулась моей. Я в это время сжимала простынь на кровати и даже этого не замечала. Его ладонь накрыла мой кулачок и осторожно разжала мои пальцы. Он просто просунул кончики своих пальцев между моими и сжал их. Лицу стало жарко, скорее, от этого прикосновения, нежели от порочного поцелуя. Захотелось тут же спрятаться и закрыть лицо от стыда. Что же я делаю? Зачем?..
— Я не должен был будить тебя ночью, — прервавшись, выдал он. — А ты не смела уходить отсюда. Я ведь вспыльчивый, ты сама это знаешь.
Я от неожиданности открыла глаза. Он внимательно смотрел на меня и продолжал сжимать мою руку так, что трепетало сердце. Зачем он это делает? Мне ведь будет тяжело…
— Мне показалось, что тебе надо было побыть одному, — почти честно оправдалась я.
— Тебе показалось, — тихо произнёс он, касаясь губами моих губ. — Всего лишь показалось….