Долгое безумное чаепитие души
Шрифт:
И тут Дирк разглядел на крыльях птицы довольно необычные для орлов отметины – большие концентрические круги.
Они не особенно выделялись цветом, зато имели абсолютную геометрически правильную форму. Дирку стало совершенно очевидно, что орел намеренно выставляет напоказ эти круги и что именно к ним он и добивался внимания все это время. Он вспомнил, что птица, набрасываясь на него, непременно распахивала во всю ширь крылья. Но он каждый раз так старался поскорее унести ноги, что в упор их не видел.
– Не найдется денег на чашечку чаю, дружище?
– Э-э, да, благодарю вас, – сказал
Он думал про орла и не сразу обернулся.
– Я спрашиваю, не найдется ли у вас немного деньжат, всего лишь на чашку чая?
– Что? – раздраженно буркнул Дирк.
– Ну хотя бы сигаретку, дружище. Сигареткой-то можешь поделиться?
– Нет, у самого закончились, – сказал Дирк и посмотрел назад.
Перед ним на нетвердых ногах стоял бродяга неопределенного возраста с выражением бесконечного разочарования на лице.
Не добившись от Дирка своего, бродяга опустил глаза и стал слегка раскачиваться. Он вытянул вперед руки, немного раздвинул их в стороны и продолжал качаться. Затем неожиданно нахмурил брови, глядя на землю перед собой, перевел хмурый взгляд на другой участок земли, потом, едва удержавшись на ногах, резко повернул голову и окинул тем же хмурым взглядом улицу.
– Вы что-то потеряли? – спросил Дирк.
Бродяга вновь посмотрел на него и переспросил с брюзгливым недоумением:
– Я что-то потерял? Я что-то потерял?
Это, наверное, был самый удивительный вопрос, который ему когда-либо задавали. Он опять отвернулся, по всей видимости, пытаясь соотнести вопрос с общим положением вещей. Для этого потребовалось еще немного пораскачиваться и похмурить брови.
– Небо? – наконец выдал он, будто пытаясь заставить Дирка признать это достаточно хорошим ответом.
Осторожно, стараясь не потерять равновесие, бродяга поднял голову. Затянутое бледными тучами небо в тусклом оранжевом свете уличных фонарей, судя по всему, его не вдохновило, он вновь медленно опустил взгляд под ноги.
– Землю? – спросил он с нескрываемым недовольством, а затем вдруг его осенило: – Лягушек? Мне раньше нравились лягушки…
Он вперился в Дирка, словно все уже сказал и теперь предоставляет ему право решать, что делать дальше.
Дирк был совершенно сбит с толку. Как же ему хотелось вернуться в те благословенные времена, где жизнь легка и беспечна, в те чудесные времена, когда единственной его заботой был полоумный орел-убийца, который теперь казался ему весьма милым и покладистым. С воздушной атакой он вполне мог справиться, а с этим неизвестно откуда свалившимся ему на голову нытьем – нет.
– Чего вам нужно? – выдавил он.
– Всего лишь сигаретку, дружище, – сказал бродяга, – или чего-нибудь на чашку чая.
Дирк сунул ему фунт и сломя голову помчался по улице. Через двадцать ярдов он едва не налетел на строительную тележку, в которой ему померещились зловещие очертания старого холодильника.
Глава 24
На улице сильно похолодало. Свинцовые тучи хмуро взирали с неба на землю. Тор припустил к парку, Кейт – за ним. Шагая позади, она не могла не отметить, что Тор был прав – ни один из трех случайных прохожих даже не посмотрел на великана, а ведь такие незаурядные фигуры не часто встретишь в районе Примроуз-хилл. Люди явно отводили глаза, пусть им и приходилось немного посторониться, чтобы его пропустить. Невидимым он не был, даже наоборот. Просто не вписывался в окружающую обстановку.
Ворота парка уже закрыли на ночь, и Тор, не раздумывая, перемахнул через шипастую ограду, а затем легко, словно букет цветов, подхватил и перенес Кейт.
Трава была мягкой и влажной, чрезвычайно приятной для ног городского жителя. Как всегда при входе в парк, Кейт наклонилась и на секунду прижала ладони к земле. Она сама не понимала, зачем делает это. Порой притворялась, что поправляет туфлю или подбирает сор, а ей всего-навсего хотелось потрогать траву и влажную землю.
В этом месте парка все вокруг скрывала темнота. Они поднялись на холм и стояли, глядя, как на юге светится центр Лондона. Горизонт был изрезан вздыбленными силуэтами башен и зданий, захвативших власть над парком, небом и городом.
То и дело шелестел холодный влажный ветер, будто понурая темная лошадка взмахивала хвостом, нагоняя тревогу и неуверенность. Кейт вдруг показалось, что в ночном небе несется табун с развевающимися по ветру гривами. Все движение исходит из одного центра, а сам центр расположен очень близко к ней. Она упрекнула себя за столь легкую внушаемость, однако ее не покидало ощущение, что буря собралась вокруг и ждала только приказа.
Тор вновь достал молот и разглядывал его с тем же выражением задумчивости и отстраненности на лице, что и несколько минут назад в квартире Кейт. Он хмурился и будто собирал с молота невидимые пылинки, чем немного напоминал шимпанзе, ищущего блох у своего партнера… Или скорее нет… Сравнение было странным, но зато стало понятно, почему она так напряженно наблюдала за ним в прошлый раз: он был похож на Джимми Коннорса, поправляющего перед подачей струну на ракетке.
Тор еще раз внимательно осмотрел орудие, занес руку за голову, сделал три полных оборота, увязая каблуками в грязи, и с необычайной силой швырнул молот высоко в небеса.
Почти мгновенно молот исчез из виду в сумрачной дымке. Слабые вспышки глубоко в ночных облаках обозначили параболическую траекторию его движения. Достигнув самой дальней точки параболы, он вновь вынырнул из облаков крошечным, медленно приближающимся пятнышком. Кейт, затаив дыхание, смотрела, как пятнышко скользит над куполом собора Святого Павла. Затем оно будто бы остановилось, зависло в воздухе и начало постепенно увеличиваться в размерах, наращивая скорость по пути к ним.
Приблизившись, молот отклонился в сторону от параболы и последовал по другой траектории, похожей на гигантскую петлю Мебиуса, обхватившую телебашню. Внезапно он вновь развернулся и на невероятной скорости вылетел прямо к ним, как поршень из ствола света. Кейт покачнулась и едва не потеряла сознание, когда Тор шагнул вперед и, крякнув, поймал молот.
От толчка земля тяжело содрогнулась, и теперь молот покоился у Тора в дернувшейся на мгновение руке.
Кейт стало нехорошо. Она не совсем понимала, что происходит, однако была совершенно уверена, что мама осталась бы недовольна, если бы узнала, какое приключение пережила ее дочь на первом же свидании.