Долгое эхо

Хантер Эрин

— Мы почти у цели, — сказал Дым. Его всклокоченная шерсть была вся в коре и щепках, подушечки лап кровоточили.

Снова взглянув на образовавшийся туннель, Львиносвет увидел, что путь преграждают всего несколько больших ветвей.

— Я смогу пробраться внутрь.

— Давай, — приказал Огнезвезд. — Когда залезешь туда, мы приподнимем ветки, чтобы ты смог вытащить Долгохвоста и Иглолапку.

Милли и Крутобок, крепко прижавшись друг к другу, молча наблюдали за ходом спасательной операции. Их дочь была где-то там, под

завалом.

— Великое Звездное племя, пощади ее, — шептала Милли. — Пусть она будет цела.

— С ней все будет хорошо, — пообещал Огнезвезд, и глаза его потемнели.

Воробей бегом вернулся в лагерь вместе с Шиповницей. Львиносвет заметил, что когда его брат пробегал мимо Милли и Крутобока, он вдруг споткнулся и вздрогнул, словно наступил на колючку. «Он почувствовал их страх», — понял Львиносвет.

Несколько мгновений Шиповница молча смотрела на груду веток, перегородивших вход в пещеру.

— Я смогу пролезть, — сказала она наконец. Раздвинув передними лапами листья, она стала протискиваться внутрь и тихонько запыхтела, втягивая задние лапы и хвост. — Что тебе принести? — донесся ее голос из глубины пещеры.

Воробей пустился описывать нужные травы, а Львиносвет полез по туннелю к кусту жимолости. Сердце его бешено колотилось, он чувствовал шкурой обжигающие взгляды Крутобока и Милли. Что если он найдет лишь мертвые тела? Он отогнал эту мысль и с силой протиснулся между последними ветками. Шершавая кора рвала шерсть Львиносвета, когда он продвигался вперед, но вскоре он почувствовал под лапами нежные побеги жимолости, и новый прилив надежды погнал его вперед. Нырнув в раздавленную груду ветвей, он очутился среди руин палатки старейшин.

От нее остался лишь крохотный клочок. Сохранилась только подстилка Кисточки, все остальное скрылось под ветвями.

Львиносвет увидел тело.

Изломанное. Изуродованное. Неподвижное.

Мертвое.

Оцепенев от горя, он стоял и смотрел, пока не услышал сзади голос Дыма.

— Мы убрали последние две ветки, — начал было бурый воин, и резко замолчал, увидев тело. — Долгохвост, — с усилием выдавил он.

Будто какая-то неведомая сила сжала когтями горло Львиносвета, когда он поднял безжизненное тело старейшины за шиворот и поволок его из разрушенной палатки. Долгохвост был легким, как белка, и Львиносвет без труда вытащил его из туннеля и положил на голую землю поляны.

Огнезвезд уронил голову, а Крутобок крепче прижался к Милли.

— Ты… видел Иглолапку? — прошептал он севшим голосом.

Львиносвет покачал головой, но тут из туннеля донесся крик Дыма.

— Она жива! Быстрее!

Львиносвет бросился внутрь, Крутобок помчался за ним следом. Когда они очутились в туннеле, раздался зловещий треск. Одна из подпорок треснула, щепки разлетелись во все стороны. Дерево содрогнулось, и еще одна опора сломалась под его тяжестью.

— Сейчас обрушится! — раздался снаружи испуганный вопль Милли.

Не обращая внимания на ее крики, Львиносвет пролез в руины палатки старейшин. Крутобок протиснулся за ним. Дым сидел на подстилке Кисточки, обнюхивая рухнувшую ветку, превратившую куст жимолости в беспорядочное месиво.

Пробравшись к нему, Львиносвет увидел прямо перед собой искаженную болью морду Иглолапки.

— Я не могу пошевелиться, — прохрипела она.

Львиносвет похолодел, когда понял причину. Задние лапы ученицы были придавлены ветками. Когда дерево снова задрожало, Иглолапка сипло завизжала от боли.

Львиносвет содрогнулся, услышав, как за спиной у них треснула еще одна опора.

— Нужно немедленно вытаскивать ее отсюда! Иначе нас всех раздавит.

— Но как? — прошептал Дым. — На нее рухнуло дерево!

— Я ее вытащу! — закричал Крутобок, хватая дочь за шкирку.

Иглолапка оглушительно завизжала от боли и страха, и Львиносвет с силой оттолкнул серого воина.

— Ты ее убьешь! — рявкнул он. Потом, не раздумывая, он бросился под толстую ветку, перегородившую раздавленную палатку. Широко расставив лапы, он выгнул спину и напружился, пока не почувствовал на плечах огромный вес дерева. Ветка задрожала, затрещала и начала приподниматься.

— Т-ты ее сдвигаешь! — изумленно прошептал Дым.

— Вытаскиваете… ее, — пропыхтел Львиносвет, чувствуя, что ветка приподнялась еще на ус.

Крутобок бросился вперед и снова схватил дочь за загривок.

— Осторожнее! — предупредил Львиносвет. Вес на плечах грозил сломать ему хребет. Но он не мог бросить Иглолапку умирать. Снаружи снова донесся скрип и треск дерева.

— Опоры ломаются! — завизжала Милли.

Медленно, бережно, шажок за шажком, Крутобок вытянул Иглолапку из-под ветки.

— Я ее вынесу, — пропыхтел он, не разжимая зубов.

Иглолапка тоненько заскулила, когда отец потащил ее наружу.

Дым молча проводил их глазами.

Каждый вдох мучительной болью обжигал грудь Львиносвета, ему казалось, что легкие его сейчас лопнут, а лапы сломаются под тяжестью.

— Они ушли, — доложил Дым.

— Выходи, тоже! — прохрипел Львиносвет.

Дым бросился в просвет между ветвями. Дерево застонало, полетели щепки.

Судорожно выдохнув, Львиносвет выскочил из-под ветки и бросился вслед за Дымом.

И как раз вовремя! Дерево обрушилось за его спиной, и не успел он вылететь из туннеля, как последняя подпорка с треском переломилось, и бук с оглушительным грохотом обрушился на лагерь, накрыв корнями детскую. С тяжелым шорохом ветки, как мертвые тела, попадали на землю.

Тьма заволокла зрение Львиносвета, он судорожно глотал пастью воздух. Лапы его дрожали, он заставлял себя стоять. Он ждал, когда сила вернется к нему и растечется по жилам. Потом потянулся, повел плечами и сморгнул тьму.