Доллары царя Гороха
Шрифт:
– Стол? В вашем кафе берут за мебель?
Варя кивнула:
– Да.
– С ума сойти!
– Почему? Вы же им пользовались, – катая во рту жвачку, стала объяснять Варя, – стол, может, поцарапался. Вы по нему локтями елозили, полировку стерли.
– У меня нет нарукавников из наждачной бумаги, – только и сумела возразить я, – за что же платить сто рублей? Да этому столику красная цена тысяча! Он у вас при таких аппетитах давным-давно окупился и начал приносить прибыль.
– О господи, – закатила глаза Варя, – ну каждый раз одно и то же! Прочтут счет и возмущаются.
– Первый раз вижу подобную строку в счете. – Я решила стоять на своем до конца.
– Просто мы честные, – мерно двигая челюстями, ответила Варя, – в иных кафе чашечка кофе будет стоить не полтинник, а сотню, да и штрудель на полторы потянет. Мы же без обмана, указываем истинную цену блюда и берем за мебель.
– Очень глупо!
– Это почему еще? – уперла руки в боки Варя.
– Тогда следует указать еще массу составляющих.
– Каких?
– Ну… занавески, люстру, скатерть, чашку, тарелку, ложку, электричество, воду, паркет… В конце концов, стул, вдруг я его задницей протру!
– А вы не грубите!
– Просто я указываю на ваши недочеты. Да, кстати, перед тем как начать обслуживать клиента, советую давать ему на подпись «Акт приемки стола», а уходя, пусть завизирует «Акт сдачи».
Варя покраснела.
– Давай плати живо! Разговорилась тут. Иначе…
– Что? – усмехнулась я. – Заставишь меня выплюнуть кофе и штрудель?
– Милицию позову, – рявкнула Варя.
– Очень хорошо, – кивнула я, – тогда я немедленно звякну в налоговую инспекцию, пусть проверят, какой процент кофе находился в том напитке, который вы именуете капуччино. Его явно сэкономили, а в штруделе вес был меньше заявленного в меню.
Варя открыла рот, закрыла, потом снова открыла. Я вытащила портмоне и выложила на стол двести двадцать пять рублей, ухитрилась наковырять сумму без сдачи.
Официантка обрела дар речи:
– Это все?
– Естественно. Получите, и до свидания, – сердито сказала я.
– А чаевые?
– Они обязательны?
– Конечно.
– И где это написано?
– Ну… все дают.
– А я не стану.
Варя прищурилась.
– Небось в этом НИИ работаете, что рядом стоит. Угораздило же нас тут открыться. Косяком уроды идут, то в туалете на два часа засядут, то скандал устроят! Ваще прям!
Не слушая недовольное ворчание официантки, я схватила сумочку и ушла. Больше в эту кофейню не загляну, даже если стану умирать от голода!
К Гортензии Петровне я поехала без предварительного звонка. С пожилой дамой лучше пообщаться лично, тем более что и повод у меня есть самый замечательный: вручу ей пятьсот долларов.
Считается, что пожилые люди предусмотрительны, аккуратны, поголовно боятся бандитов, поэтому, прежде чем открыть входную дверь, долго расспрашивают нежданного гостя и рассматривают его в «глазок». Но Гортензия Петровна распахнула дверь мгновенно. Едва я успела нажать на звонок, как на пороге появилась маленькая, верткая дама, смахивающая на престарелую стрекозу.
– Вы кто? – резко спросила она, выходя на лестничную клетку.
– Даша Васильева, – автоматически ответила я, – а вы Гортензия Петровна Клара?
– Да, – быстро сообщила старушка, – говорите скорей, что надо, я за хлебом собралась. Сейчас ларек закроется, он всего лишь до четырех работает, останусь без батона.
Только сейчас я заметила у нее в руках хозяйственную матерчатую сумочку. Сразу стало понятно, что Гортензия Петровна открыла дверь, собираясь уходить, вполне вероятно, что она даже не услышала моего звонка.
– У вас на первом этаже супермаркет, – напомнила я, – круглосуточный, там небось хлеба завались.
– Гадость! – воскликнула Гортензия. – Отвратительная выпечка, по вкусу напоминающая вату! Я беру только заводские сайки!
– Хорошо, подожду вас вот тут, посижу на подоконнике.
В глазах Гортензии Петровны вспыхнуло возмущение.
– Это с какой стати? Вы кто такая?
– Ну не на лестнице же нам беседовать.
Старушка быстро заперла дверь и твердо заявила:
– Никогда не пускаю к себе посторонних. У вас есть рекомендательное письмо?
Я постаралась не рассмеяться во весь голос. Рекомендательное письмо! Господи, в каком веке живет Гортензия Петровна?
– Если нет, то до свидания, – желчно произнесла бабуся и со скоростью, которую трудно ожидать от пожилого человека с артритными ногами, унеслась вниз. Мне показалось, что она перепрыгивала через ступеньки, но это, наверное, все же было не так. Пришлось устроиться на подоконнике.
Очевидно, сердитая дама таки заглянула в ненавистный супермаркет, потому что она появилась у двери в свою квартиру лишь через два часа, когда я уже буквально извелась, выучив наизусть валявшиеся у окна бесплатные газеты. Поставив на пол три пакета с надписью «Страна еды», Гортензия Петровна вытащила ключи, отомкнула четыре замка…
Я кашлянула. Старушка быстро повернула голову и воскликнула:
– Опять вы!
– Я же сказала, что подожду, пока вы купите хлеб.
– Уходите, – дрожащим голоском велела старушка, – а то милицию вызову.
– У меня…
– Убирайтесь!
– Но позвольте…
– Ни за что! – взвизгнула Гортензия Петровна. – Вчера по телевизору очень хорошо объяснили, как действуют мошенники! Сначала зубы заговаривают, а потом все сбережения отнимают.
Я молча вытащила из сумочки пять стодолларовых ассигнаций, встала с подоконника, протянула их даме и сказала:
– Я не собираюсь ничего отбирать, наоборот, принесла вам деньги. Доллары, правда, выпущены давно, еще в семидесятых годах, но вы не сомневайтесь, они ходят на рынке наравне с новыми.
Гортензия Петровна вытянула вперед маленькую морщинистую, покрытую пигментными пятнами лапку, осторожно пощупала одну зеленую бумажку, вторую… Потом ее лицо стало таким красным, как подкрашенные губы. Я с тревогой наблюдала за метаморфозой. Внезапно Гортензия Петровна отдернула от купюр руку. Я же, решив, что она хочет взять деньги, разжала пальцы. Словно не вовремя упавшие с дерева молодые листья, доллары спланировали на грязный пол и, как верные собаки, улеглись у наших ног.