Доллары в банке
Шрифт:
Ханты – Мансийск
С данным названием – это касается последних 5 лет работы – у меня ассоциируется только одно слово – «наркотики». После Пензы мне было дико такое видеть. Изымали и милиция, и наркоконтроль десятки килограммов! Там большой поток выходцев из Средней Азии, в частности, из Таджикистана. Здесь такого наплыва не было, и не дай Бог видеть!
Кавказ почти весь там представлен на территории Ханты – Мансийского округа. 60% российской нефти добывается там. Кругом болота. Столкнулись с тем, что к трубопроводам делают врезки. Как в Самарской области. Новый вид борьбы с преступностью для меня. «Работают»
«Левая» труба
Еще один случай дерзкого хищения . Мы занимались нефтянкой и газоконденсатом. Вышли на заброшенные трубопроводы. Преступники приспособились – труба проходила через… завод! Воры врезались, и в определенные часы оператор-преступник часть продукта переводил по нужной ветке.
Посередине дороги – на сотни километров вокруг нет людей – стоит кафе! Подсобные помещения, сарай – где дрова и т.д. В ходе расследования выяснилось – бензовоз заезжает за кафе, в этот ангар, и там закачивают цистерну. Кафе построили, для машин стоянку оборудовали, людей кормили. И в то же время заезжает машина – рядовым водителям трудно было догадаться. Оперативники по этой трубе шли чуть ли не с лопатой. Приблизились к городской черте – дошли до краника, можно сказать.
Черные риэлторы
В Сургуте такие вот «специалисты» вывозили людей. Одну женщину нашли – она за ягодами пошла – нашли убитой. Отсюда начинается все. Пока устанавливали личность – смотрим, квартира уже перепродана. Начинаем дальше раскручивать – выходим на группировку. Троих пострадавших нашли в Ульяновской области, из Сургута их вывезли – и отдали под начало участкового инспектора. Участковый здесь – азербайджанец. Получал отдельную плату, чтобы смотреть за «пленниками». Пусть они доживают свой век здесь, а их квартиры в Сургуте уже были перепроданы.
А там другой участковый питал «черных риэлторов» информацией. Он же не мог сразу найти квартиру – это надо одинокого больного человека найти. Соответственно, его надо… напоить, как следует! Не один день, а так, систематически. Он затем любые документы подпишет, и «квартира перепродается». В 2007-08 годы – это было «в моде».
Почему сейчас полицию поганят? Начали несколько лет назад. Раскрытие преступления – это очень тяжелый труд, и не только одного человека: оперативник, участковый. Все собираешь, беседуешь с людьми, анализируешь, с агентурой встречаешься, информацию получаешь. Потом уже раскрываешь преступления: одно, второе, третье – что он совершил, паразит?
А по пути наименьшего сопротивления – наркотики взяли и подбросили, посадили. Оказывается, не надо думать, и информация не нужна. Оказывается, можно и так! Оперативник начинает с этого времени тупеть. Нарушение законности приводит к страшным последствиям.
Это было и в Ханты – Мансийске. Оказывается, наркотики надо изымать, документировать. Телефон и все прочее – сейчас много возможностей у полиции. Они изъяли, показали вот столько, а фактически изъяли столько. Им же через месяц опять показатель какой-то нужен. Во время обыска изъяли столько, а потом сами разбодяжили. Ну и чем закончилось? Такое всегда становится явным.
Вот сейчас общаемся, некоторые ребята еще остались. Раньше во времена Костяшкина, Булушева, до них оперативников, Маюлова – была преемственность поколений. Старший – рядом обязательно молодые, которые перенимают все это. Спасибо Анатолию Сергеевичу – пока я с ним работал – соответственно смотришь, как и что. Трудность – надо привлекать к негласной работе. Они и сейчас этим занимаются. А с человеком беседуешь – вроде все и контакт налажен. А раньше обязательно требовали расписку. Говорю: «Не могу! Вот как предложить человеку?» Так он, старший, помогает, подсказывает.
Это сейчас контракты. Любой оперативник скажет, что без помощников нельзя работать. Это огромная сила! Тяжкие преступления – без них невозможно раскрыть. Со мной работал один парень. Он с гражданки, я спецшколу закончил. Полгода проработал и говорит: «Я не могу! Не могу с такой категорией работать! Это непорядочно».
Убеждал его: «В этом и состоит работа оперативника – раскрыть или предотвратить преступление. Как ты иначе раскроешь?» «Пусть он официально заявит!»
Так он и ушел…
Много сил и лет отдал Николай Егорович любимой работе. Он признается, что и сейчас ее любит. Генерал-майор милиции Гудожников прошел нелегкий путь от рядового инспектора до начальника Управления по работе с обращениями граждан и организаций Правительства Пензенской области.
Мой собеседник – человек необычной трудовой биографии. Ректор Пензенского государственного университета Александр Дмитриевич ГУЛЯКОВ, генерал-майор милиции в отставке, кандидат юридических наук, в недавнем прошлом возглавлял УВД Пензенской области, затем – Законодательное Собрание. К уголовному розыску у Александра Дмитриевича отношение особое, он считает эту службу элитой полиции. Сам он немало потрудился, сначала оперуполномоченным в Беднодемьяновском РОВД, затем заместителем начальника УУР УВД. На его счету множество раскрытых преступлений. Запомнилось ему одно своей таинственностью и… запутанностью.
Вор – невидимка
Серия загадочных краж из магазинов прокатилась по Беднодемьяновску. Похититель или похитители не оставляли на месте преступления никаких следов проникновения, даже дверной замок висел на прежнем месте!
Как заявили продавцы, неизвестный якобы злоумышленник чудесным образом проник в магазин, открыл сейф и взял там часть выручки. Сотрудники милиции приходят, проверяют: ничего не подтверждается! Не находят самых верных признаков кражи: взлома, следов проникновения, отпечатков чужих людей. Работники торговли заявляют: сейф вскрыт! То есть, как это – вскрыт? Экспертиза на предмет открытия сейфа посторонним ключом категорического заключения не дает.
А продавцы, между тем, настаивают: вот, в этом сейфе лежала тысяча рублей. Четыреста из них осталось, а шестьсот пропали! Ну кто поверит в такие сказки? Сразу берут продавцов «за шкирку» – пишут им статью «халатность». Человек восемь так оформили: двух – под суд, остальные в добровольном порядке возмещали заявленный ущерб.
Загадочные ночные «визиты», вопреки принятым мерам, не прекращались. В местном тире ДОСААФ пропали три или четыре «воздушки». А по тем временам кража одной пневматической винтовки – ЧП районного масштаба! Что характерно: никаких следов взлома, проникновения посторонних в тир тоже обнаружено не было.