Доля Ангелов
Шрифт:
Потом вышла на причал, он спросил:
— Что это было?
— Пять долларов. Я же потратила немного бензина.
Лейн несколько секунд пялился на нее, несмотря на то, что холод пронизывал его до костей, и они нарушили множества правил, а он вообще искупался в реке Огайо.
Потом появились перед ними копы, выговаривающие за маленькое свободное падение, вы-собирались-умереть.
Протянув руки, он взял в ладони ее прекрасное лицо в освещение фар машин. В Лиззи было то, чего никогда не было в его семье, во всем.
Эта
— Что? — прошептала она.
Он начал опускаться перед ней на одно колено.
— Лиззи…
— О, Боже, ты падаешь в обморок? — она потянула его за руки обратно и стала растирать ему руки. — Тебе плохо! Давай отвезем тебя в больницу…
— Поднимите руки, чтобы мы их видели, — последовал приказ. — Сейчас же!
Лейн посмотрел на огни машин и выругался. Видно не то время и место, чтобы попросить свою женщину выйти за него замуж. Окруженные полицией Чарлмонта, в мокрой одежде, через две минуты после смертельной спирали, которую он совершил в реку Огайо.
Нет. Место и время явно было не то.
— Эй, — сказал один из копов. — Я знаю, кто это — Лэйн Брэдфорд…
— Заткнись, — прошипел ему другой.
— Я видел его фото в статье…
— Хикс, заткнись.
Хикс замолчал, Лэйн поднял обе руки и уставился на фары, которые слепили, и поэтому он ничего перед собой не видел. Вполне удачно, на самом деле.
— Они могут арестовать меня за лодку? — прошептала Лиззи, подняв ладони вверх.
— Я позабочусь об этом, — тихо ответил Лейн. — Не волнуйся.
Вот черт.
Глава 4
Истерли — семейное поместье Брэдфордов
— Я ненавижу тебя!
Самая молодая из четырех потомков семьи Брэдфорд, Вирджиния Елизавет сделала выпад рукой, в которой держала лампу, Джин Болдвейн, в скорости Пфорд, но не достигла цели. Наверное, это к лучшему. Основание лампы было из фарфора имари в виде вазы, она всегда очень любила ее шелковый абажур ручной работы, с вышитыми на нем настоящей золотой нитью ее инициалами.
Было бы жаль уничтожить такую красоту, Бог знал, что не стоило этого делать, потому что разбив ее, уже не возможно было бы склеить.
Ее руку остановил жених, схватив ее за волосы и дернув, и в тот же момент он сбил ее с ног. Последовал краткий миг невесомости, который показался даже забавным, но падение было жутким, особенно жалящая боль между лопатками, как выстрел, заставила ее клацнуть зубами и напомнила, что копчик далеко не самая последняя и не самая ненужная часть тела.
Эта боль напомнила ей отца, когда он ее бил, маленькую девочку, одним из своих ремней из кожи аллигатора.
Конечно, она решительно отказывалась признавать его затрещины или менять свое поведение. Она отказывалась показывать ему свою слабость, пытаясь, наоборот доказать, что он не сможет управлять ее жизнью.
И с тех пор все было просто отлично.
Угловатое лицо Ричарда Пфорда заострилось еще больше, его голова возвышалась над ней.
— Можешь ненавидеть меня сколько влезет, но ты не уважаешь меня опять. Мы исправим это.
Он по-прежнему тянул ее за волосы, заставляя противостоять его силе, или же он мог свернуть ей шею.
— То, что я делаю или не делаю, — пробурчала она, — не изменит мнения о тебе. Это бессмысленно.
Она пристально посмотрела на него и… улыбнулась. И его крысиные глазки прямо сейчас затуманились воспоминаниями о его низкой самооценки, щедрой рукой сыпавшиеся на него оскорбления, когда они были одноклассниками на День Чарлмонта. Джин как раз была в числе тех обзывателей, самой злой, среди тех девушек, передвигающихся стайкой. Ричард тогда был тощим прыщавым пареньком, раздраженным и с манией, что ему все должны и голосом как у Дональда Дака. Даже удивительное богатство его семьи не могло спасти его в социальном плане…и его положение.
И действительно, слэнг девяностых приклеил к нему такие выдающие прозвища, как: неудачник, скраб, лох, придурок, ублюдок.
Ричард встряхнулся, заставляя себя сфокусироваться.
— Я ожидал, что моя жена будет сидеть дома и ждать меня, пока у меня идет деловая встреча, а не проводить время, как заблагорассудится, — он дернул ее за волосы. — Я не ожидал, что она улетит на самолете в Чикаго…
— Ты живешь в моем доме…
Ричард опять дернул ее за волосы, словно он дрессировал собаку с помощью ошейника-удавки.
— Особенно, когда я не разрешил пользоваться своим самолетом.
— Но если бы я взяла самолет Брэдфордов, разве я могла бы быть уверена, что ты узнал бы об этом?
У него на лице отразилось замешательство, которое стоило того, что происходило сейчас и будет дальше.
Джин вырвалась и поднялась на ноги. Ее платье от Gucci задралось, она раздумывала то ли поправить его, то ли оставить как есть.
«Пусть останется таким неаккуратным», — решила она.
— Вечеринка была божественной, — сказала она. — Оба пилота тоже присутствовали на ней. Ты, конечно, знаешь, каких людей нанимать.
Ричард вскочил с пола и замахнулся, она засмеялась.
— Будь осторожен с моим лицом. Моя визажистка, конечно, мастер, но есть пределы совершенству.
В ее голове и по всему телу, пело безумство, как хор на алтаре сумасшествия. И на долю секунды она подумала, что ее недееспособная мать, лежащая в своей постели дальше по коридору, такая же, как и любой бомж наркоман на улице.