Должник
Шрифт:
Она не ответила. Она все еще пыталась успокоить бившееся в ускоренном темпе сердце.
– Правда, – не услышав ответа, сам же ответил он; затем оглянулся, обвел грустным взглядом кафе. – Все как прежде. Помнишь? Помнишь, как мы тут впервые встретились и познакомились?
Она опять ничего не сказала. А он подумал, что вряд ли ей сейчас до воспоминаний. Скорее всего, она решает, как ей выкрутиться. И как вести себя дальше.
В отличие от нее, он готов был немного повспоминать. Это была хорошая пора. Уж получше, чем сейчас. Он не был в бегах. Положение
Теперь все было по-другому. За ним охотились. И его положение было настолько зыбким, насколько можно было представить. И тем не менее он собирался выкарабкаться. Он выкарабкался, имея в спине две дырки. Он намеревался продолжать в том же духе.
– Ты сюда приехала отдыхать со своей подружкой, – он выуживал из памяти события годичной давности. – Та обгорела на солнышке. И мучилась, оставшись вечером одна в снятом вами домике. А ты тоже одна сидела здесь. Ты не мучилась. У тебя отличная кожа – ты становишься смуглой почти моментально. В этом я убедился уже позже. А тогда ты была одна. И я был один. Мне казалось, что сама судьба нас занесла в это уютное тихое кафе. И свела нас.
То ли его слова произвели на нее сильное действие, то ли еще что, но она уже уверенной рукой взяла бокал, отпила несколько глотков и расслабленно вздохнула.
– У нас произошло все очень быстро. Ты и я. Я думал, что так будет вечно, – он тяжело вздохнул. – Я ошибся.
– Ничего не бывает вечным, – нравоучительным тоном заявила она; и голос ее был ровным и спокойным; казалось, что и не было нескольких минут растерянности.
– Это я уже понял, – согласился он.
И покачал головой. Совсем не то он желал услышать от нее. Он все надеялся, что увидит у нее на лице раскаяние и услышит в том же ключе слова. После первых минут ее страха и удивления он – какой наивный – надеялся на это.
Как оказалось – зря. Она была потеряна для него окончательно.
Придется снести эту потерю. Перед этим вернуть то, ради чего он сломал свою жизнь. А точнее, изменил.
– Мы прожили с тобой вместе год, – продолжил он. – Я думал, нас сближает что-то очень крепкое, настолько, что его не разрушит ничто.
– Ты и тут ошибся, – сказала она тихо, словно боясь вызвать у него приступ ярости.
Боялась она зря. Ничего она уже не могла у него вызвать. Кроме сожаления по поводу разрушенных иллюзий.
– Чем тебя прельстил этот засранец? – он не сомневался, что она хорошо понимает, кто имеется в виду.
– Он открыл мне глаза.
– А я, значит, нет? – был уязвлен он.
– Он открыл мне глаза на тебя, – поправилась она. – Я ведь считала, что ты спасаешь свою сестру.
– Так оно и было.
– Так сказал ты, – не согласилась она. – На самом деле твоя сестра была шлюшкой.
– Она не была шлюшкой, – скрипнув зубами, сказал он.
Девушка поежилась. После того, что произошло, от него можно было ждать чего угодно. Во всяком случае, он на многое имел право.
– Я хочу сказать, – быстро, будто боясь не успеть оправдаться, произнесла она, – что на нее… ты променял наше будущее.
– Я ничего не менял.
– Не цепляйся за слова, – не выдержала она. – Наш материальный достаток ты променял на…
Она осеклась.
– Вот что сказал тебе этот говнюк, – он удовлетворенно кивнул.
– Разве не так? Когда ты принимал решение – разве думал обо мне? Ты думал только о ней. Своей сестренке…
Она прикусила язык.
– Ты посчитала это несправедливым? – злости в нем не было, а было безразличие, словно находившуюся рядом девушку он и не знал, он только что познакомился с ней и ему уже хотелось побыстрее от нее отделаться, чтобы больше не видеть.
Хорошо бы, конечно. Но сначала он должен кое-что вернуть.
– Я посчитала это неправильным, – сделала оговорку она.
– Настолько, что решила переметнуться к этому засранцу. И пустить в меня две пули.
Она вновь побледнела, руки у нее задрожали, и она опустила бокал на столик.
– Я не хотела так, – голос ее дрогнул; она готова была говорить на любую тему, кроме этой. – Поверь – не хотела.
– Вот уж это тяжело сделать. Просто невозможно.
– И тем не менее, – она облизнула вмиг пересохшие губы и зажмурилась, мысленно возвращаясь в ту мастерскую, в которой ей пришлось нажимать на курок оружия – и не один раз…
Два выстрела громыхнули под сводами мастерской. Когда грохот стих, она в каком-то отупении посмотрела на оружие, из ствола которого продолжал струиться к потолку сизый дымок. Она не верила в то, что смогла нажать на спусковой крючок. Однако это было так.
И подтверждением тому был медленно сползавший на пол человек. Тот, который должен был стать ее мужем.
– Хорошо, хорошо… А теперь опусти пистолет.
Она услышала эти слова, словно во сне. Однако они были явью. Потому что явью был человек, произнесший их. Он подошел к ней и осторожно взял за руку, в которой она держала оружие. Она невольно отметила: лицо у него напряжено. Будто он боялся, что она и его пристрелит для комплекта.
– Вот так, вот так… Все кончилось.
Человек облегченно вздохнул. Она опустила оружие. Именно это несколько успокоило его. Человек отошел от нее и присел на корточки возле истекающего кровью. А она вдруг почувствовала, как какая-то невидимая, но мощная сила вдруг стала выворачивать ее наизнанку.
Ее рвало. И казалось, этому мучению не будет конца.
Потом она присела и оглянулась.
Тот, кто успокаивал ее несколькими минутами раньше, вновь был возле нее:
– Ты, кажется, убила его.
– Убила? Нет, – в глазах у нее застыл ужас. – Я… Я… Я хотела только ранить.
– Хотела – не хотела, – человек пожал плечами. – Но ты его убила.
– Мы ведь договаривались, что я… Я только его раню, – последнее она едва не выкрикнула.
– Успокойся. Так получилось. У тебя. Ты хотела его ранить – но… Чего уж тут! И в принципе, какая разница.
– Тебе – да, – она затряслась, словно в ознобе. – Ведь это не ты стрелял! А я! И он…
– Он водил тебя за нос, – напомнил спутник. – Ты это забыла?