Дом Цепей

Эриксон Стивен

– Мы должны освободить этого демона, – вдруг сказал Байрот, не сводивший глаз с плиты.

Карса и Делюм ошеломленно уставились на соратника.

– Да ты в своем уме?

– Выслушайте меня, – потребовал Байрот. – Сказание повествует, что форкассалы явились положить конец войнам между духами. Об этом говорится в первом отрывке. Во втором и впрямь фигурирует Икарий. Он тоже стремился помирить враждующих, но прибыл слишком поздно. А победители знали, что им не справиться с Икарием, поэтому даже и пытаться не стали. И наконец, сегодня мы столкнулись еще с одним фрагментом: я имею в виду загадочные

письмена на стене. Там ведь тоже упоминается имя Икария.

– Похоже, теблоры обязаны ему жизнью, – подхватил Делюм. – Он дал нам законы, без которых мы бы давно исчезли с лица земли.

– Наверное, если бы т’лан имассы смогли, они бы таким же образом пленили и самого Икария, – заключил Байрот и умолк.

Карса вернулся к плите. Он заметил, что серое свечение было неравномерным. Кое-где оно почти сходило на нет. Несомненно, демона держала взаперти не только тяжесть каменной плиты, но и древняя магия. Какой же силы она была, если сохранилась до сих пор? Старейшины теблоров владели чародейством, однако пользовались им редко. С пробуждением Ликов-на-Скале колдовство в основном появлялось лишь во сне. Наяву шаманы все реже впадали в магическое беспамятство. Древние сказания повествовали об удивительной силе оружия, закаленного магическим проклятием. Однако Карса не слишком доверял подобным легендам: чего не выдумаешь, чтобы заинтересовать слушателей.

– Я ничего не понимаю в этой магии, – нахмурившись, признался он соратникам.

Некоторое время все трое молча глядели на диковинную руку.

– Как вы думаете, демон нас слышит? – спросил Делюм.

– Может, и слышит, но вряд ли понимает, – усмехнулся Байрот. – У каждого народа свой язык. Наверное, и у демонов тоже.

– Но ведь он явился мирить враждующих, – упорствовал Делюм.

– Демон нас не слышит, – убежденно сказал Карса. – Самое большее, он ощущает чье-то присутствие.

Байрот опять присел на корточки и осторожно, с опаской опустил ладонь на плиту.

– Камень ни горячий, ни холодный. Его магия на нас не действует.

– Возможно, за века она ослабла, и теперь демона удерживает лишь тяжесть камня, – предположил Делюм.

– Тогда нам втроем под силу поднять эту плиту.

– Скажи, Байрот Гилд, с какой стати нам освобождать демона? – спросил Карса. – Почему мы вообще должны это делать?

Могучий воин наморщил лоб, силясь отыскать ответ.

– Наверное, потому, что он был миротворцем, – неуверенно произнес он.

– И что? – удивился Карса. – Уж мы-то в мире точно не нуждаемся.

– Неправда: нам нужно, чтобы между теблорскими кланами воцарился мир, иначе объединить их будет невозможно.

Карса запрокинул голову, как будто спрашивая совета у звезд.

– Этот демон вполне мог и обезуметь, – пробормотал Делюм. – Кто знает, сколько веков он провел в своей тюрьме.

– Нас здесь трое, – напомнил ему Байрот.

– Но захватили его в те времена, когда мы были разбиты врагами. Возможно, демона пленили т’лан имассы, поскольку не могли справиться с ним и убить. А мы ему – что прутики. Зачем понапрасну рисковать?

– По-моему, освободив демона, мы вправе ждать от него благодарности.

– Пойми, Байрот: у безумцев друзей не бывает.

Оба воина взглянули на Карсу,

понимая, что последнее слово будет за ним.

– Нам не узнать, что у демона на уме, – сказал Карса. – Но мы собственными глазами видели: пленник до сих пор пытается себя защищать. Всего одной рукой он отбивался от зверей. Значит, не смирился с судьбой и верит в свое освобождение. Воины уважают упорство.

– Он проявил терпение, присущее бессмертным. Я согласен с тобой, Карса Орлонг, – поддержал его Байрот.

– А у тебя, Делюм Торд, все еще остаются сомнения? – спросил Карса.

– Да, воитель, однако я помогу тебе. По глазам вижу: ты уже принял решение. Ну что ж, да будет так!

Уриды молча встали у одного края плиты. Потом опустились на корточки и дружно взялись за кромку.

– На четвертом выдохе поднимаем, – распорядился Карса.

Вместе с каменной плитой в воздух взметнулось плотное облако белой пыли. Опрокинутая плита ударилась о скалу и раскололось.

Демон лежал на боку. По сути, его просто придавили каменной глыбой, лишив малейшей возможности шевелиться. Огромная тяжесть вывихнула ему кости и сплющила мышцы, однако пленение не сломило демона. За тысячи лет он сумел наполовину выкопать яму для своего длинного, узкого тела. Сначала он расширил пространство вокруг другой руки, после чего стал делать борозды для бедра и плеча. Узник рыл землю не только рукой, но и ступнями босых ног. Тело демона покрывал серый саван пыли и паутины. Когда плиту откинули, изнутри потянуло застоявшимся, затхлым воздухом, словно бы из пещеры, где полно насекомых.

Молодые люди как завороженные смотрели на демона.

Вскоре пыль рассеялась… Необычно длинные руки и ноги, бледная голубоватая кожа. Синевато-черные волосы, похожие на тонкие корни, полностью скрывали лицо пленника. Однако, приглядевшись к изгибам обнаженного тела, воины с удивлением обнаружили, что перед ними… демонесса.

По ее телу пробежала судорога. Байрот подошел поближе.

– Ты свободна, демонесса, – тихо и доброжелательно произнес он. – Мы – теблоры из племени уридов. Если хочешь, мы тебе поможем. Скажи, в чем ты нуждаешься.

Судороги прекратились, сменившись легкой дрожью. Наконец демонесса медленно подняла голову. Рука, которая целую вечность расширяла пространство темницы, провела по волосам. Оттуда посыпалась пыль. Затем рука прошлась в противоположном направлении. Воины видели, как демонесса напряглась всем телом и, пошатываясь, с усилием встала на четвереньки. Затем произошло нечто странное: недавняя узница начала избавляться от волос на голове. Она стряхивала их, словно пыль, пока ее голова не стала совсем лысой; теперь череп покрывала гладкая белая кожа.

Байрот хотел было протянуть даме руку и поддержать ее, но Карса остановил его:

– Нет, Байрот Гилд. Неизвестно, как она поведет себя после тысяч лет плена. Возможно, демонесса еще не скоро избавится от ненависти к любым двуногим существам, а то и вовсе сохранит ее навсегда.

– Карса Орлонг, я слышу в твоих словах мудрость. Не думай, будто я говорю это, чтобы посмеяться над тобой. Ты и впрямь удивляешь и восхищаешь меня.

Карса равнодушно пожал плечами. Сейчас его больше занимала демонесса, нежели восхищение Байрота.