Дом Грома
Шрифт:
Полог был по-прежнему неподвижен, ткань его не шелохнулась ни разу.
— Миссис Зейферт! — позвала Сюзанна.
Ответа не последовало.
В палату вошла миссис Бейкер с тарелкой ванильного мороженого, украшенного сверху черникой.
— Как вы на это смотрите? — спросила она, ставя тарелку на стол и пододвигая его поближе к кровати.
— Великолепно, — сказала Сюзанна, отводя взгляд от полога. — Но, по-моему, я все не осилю.
— Ошибаетесь, вы сейчас выздоравливаете, и аппетит у вас улучшается с каждым часом. Вот увидите, через неделю или две у вас будет просто волчий аппетит. — Медсестра поправила волосы и добавила: — Мое дежурство заканчивается. Надо идти домой и приводить себя в порядок. У меня сегодня вечером свидание, если можно назвать свиданием партию в боулинг и ужин с гамбургерами и вином. Но вы бы видели этого молодца, с которым мне предстоит встречаться! Редкий экземпляр. Будь я на тридцать лет моложе, я бы все ради такого бросила. Он всю жизнь проработал столяром. Широченные плечи, а руки, руки! Это надо видеть! Огромные, сильные, заскорузлые, но зато какие нежные!
Сюзанна улыбнулась.
— Вам, кажется, действительно предстоит запоминающийся вечер.
— Да уж, — согласилась медсестра, собираясь уходить.
— М-м, прежде чем уходить...
Медсестра повернулась к Сюзанне.
— Да, милая, что вы хотели?
— Не могли бы вы... м-м... взглянуть на миссис Зейферт?
Миссис Бейкер была явно озадачена такой просьбой.
— Дело в том, — сделав над собой усилие, сказала Сюзанна. — Там так тихо... она не издала ни одного звука... я понимаю, человек спит, но так тихо... вот я и подумала...
Миссис Бейкер, не говоря ни слова, направилась прямо ко второй кровати и раздвинула полог.
Сюзанна попыталась заглянуть в образовавшийся просвет, но ей ничего не удалось рассмотреть, кроме широкой спины медсестры.
Она посмотрела на экран телевизора, на котором беззвучно жестикулировали Трейси и Хепберн. Съела ложку великолепного мороженого, от которого сразу же заныли зубы. Снова повернулась к занавеске на второй кровати.
Миссис Бейкер в то же мгновение возникла из-за нее, и опять Сюзанне не удалось ничего увидеть.
— Успокойтесь, — сказала миссис Бейкер. — С ней ничего не случилось. Она спит как ребенок.
— Ох.
— Послушайте, дитя мое, не волнуйтесь по этому поводу. Если миссис Зейферт станет совсем плохо, ее сразу заберут из этой палаты. Она побудет здесь всего несколько дней. Потом ее переведут в палату интенсивной терапии. Там-то, вероятно, она и встретит свой последний час среди всех этих попискивающих приборов. Так что вам не надо беспокоиться, договорились?
Сюзанна кивнула в ответ.
— Ну вот, вы же умница. А теперь принимайтесь за мороженое. Завтра я снова буду с вами.
Тельма Бейкер вышла из палаты, Сюзанна увеличила громкость телевизора, расправилась с мороженым и заставила себя не смотреть в сторону кровати миссис Зейферт.
Утомительная прогулка и калорийное мороженое подействовали на нее усыпляюще. Фильм еще продолжался, а она уже погрузилась в сон. Ей снилось, что она присутствует на телевизионном шоу, но зрители в студии были одеты в какие-то странные костюмы. Сама она, словно пациентка, была в пижаме и с марлевой повязкой на голове. Она сообразила, что присутствует на игре под названием «Давайте заключим пари». Ведущий программы Монти Холл стоял рядом с ней. «Итак, Сюзанна, — сказал он своим слащавым голосом, — что вы выбираете — тысячу долларов, которую вы уже выиграли, или суперигру? Вы должны будете делать ставку и получить то, что скрывается за занавеской под номером один». Сюзанна посмотрела на сцену и увидела, что на ней вместо обычных для шоу кабинок с занавесками стояли три кровати с задернутыми пологами. «Я хочу остаться со своей тысячей долларов», — сказала она. Монти Холл не отступал: «О, Сюзанна, все ли вы взвесили? Вы уверены, что приняли единственно правильное решение?» Она стояла на своем: «Я сохраняю свою тысячу, Монти». Монти Холл оглядел аудиторию, сверкая своей белозубой улыбкой. «Так как вы думаете, господа? Должна ли она сохранить эту тысячу долларов, которые в наше тяжелое время инфляция обесценивает с каждой минутой, или она должна поставить их на то, что скрывается за занавеской под номером один?» Зрители заорали во весь голос. «Делаем ставки, делаем ставки!» Сюзанна упрямо качала головой и твердила: «Мне не нужно то, что за занавеской. Пожалуйста, оставьте меня в покое». Монти Холл — который к этой минуте уже перестал быть похожим на настоящего Монти Холла и напоминал какой-то сатанинский персонаж с густыми высокими бровями, мрачным взглядом и злобно перекошенным ртом — вырвал у нее из рук пачку долларов и произнес: «Вам придется отдернуть занавеску, Сюзанна, так как вы по праву заслужили то, что находится за ней. Вы сейчас получите это, Сюзанна! Занавес! Давайте посмотрим, что скрывается за занавеской под номером один». Занавес, закрывавший первую кровать на сцене, был сдернут, и она увидела двух мужчин, одетых в больничные пижамы, сидящих на краю кровати. Это были Харш и Куинс. Каждый держал в руке скальпель, и яркий свет прожекторов играл на острие отточенных лезвий. Харш и Куинс встали с кровати и, угрожающе выставив вперед скальпели, побежали через сцену к зрителям, туда, где стояла Сюзанна. Зрители ревели от восторга.
Мгновение спустя Сюзанна очнулась ото сна, ее разбудил телефонный звонок. Она сняла трубку.
— Алло?
— Сюзанна?
— Да.
— Господи, как же я рада была услышать, что вы наконец пришли в сознание. Берт и я чертовски волновались за вас.
— Извините. А... я... я не знаю, с кем говорю.
— Это же я, Фрэнни.
— Фрэнни?
— Фрэнни Паскарелли, ваша соседка.
— О, Фрэнни, конечно же. Извините меня.
Фрэнни помолчала, затем проговорила:
— Вы... вы же помните меня, не так ли?
— Конечно. Я просто не сразу узнала ваш голос.
— Я слышала... у вас была какая-то... амнезия.
— К счастью, это уже в прошлом.
— Слава Богу.
— Как у вас дела, Фрэнни?
— Обо мне-то что беспокоиться. Я потихоньку карабкаюсь по жизни, лечу свои болячки. Все у меня нормально, вы же меня знаете. Но, Боже, как с вами-то могло такое случиться? Как вы себя сейчас чувствуете?
— Я иду на поправку.
— Ваши коллеги по работе рассказывали, что у вас была такая тяжелая кома, что шансов выкарабкаться было совсем мало. Мы так тревожились за вас. Только сегодня позвонил мистер Гомез и сказал, что у вас наступило улучшение. Я так обрадовалась, что за чаем съела кекс, которого мне обычно хватает на неделю.
Сюзанна рассмеялась.
— Послушайте, — продолжала Фрэнни, — ни в коем случае не волнуйтесь за свой дом или о чем-то в этом роде. Мы обо всем позаботимся.
— Спасибо. Какое счастье, что у меня такая соседка, как вы, Фрэнни.
Они поговорили еще пару минут о всяких пустяках; Фрэнни пересказала последние сплетни про их соседей по улице.
Сюзанна положила трубку и ясно ощутила казавшуюся потерянной навсегда связь со своим прошлым. У нее не было такого ощущения, когда она разговаривала с Филиппом Гомезом, так как она не могла восстановить тогда в памяти лицо своего собеседника. Сейчас же она отчетливо представила себе пухлую Фрэнни Паскарелли, и это сыграло решающую роль. Они с Фрэнни никогда не были близкими подругами, однако простой разговор с соседкой заставил ее поверить в существование иного мира за стенами больницы и, что еще важнее, — поверить в возможность возвращения в этот мир. К этому чувству примешивалась какая-то странная горечь — она вдруг ощутила свое одиночество, оторванность от людей.
Доктор Макги совершал вечерний обход больных после ужина. Он был одет, как всегда, в белоснежный халат. Темно-синие брюки с яркой рубашкой под синим же свитером — таков был его туалет на сегодняшний вечер, и каждый мог любоваться им сквозь распахнутые полы халата. Ворот рубашки был также расстегнут, и на груди виднелись завитки густых волос, таких же черных, как у него на голове. Он был так красив и элегантен, словно только что сошел с обложки модного мужского журнала.
Он принес Сюзанне подарки — красиво перевязанную коробку шоколада и несколько книг в мягких обложках.
— Вам не стоило так беспокоиться, — тихо сказала она, смущенно принимая подарки.
— О, это мне не составило никакого труда, мне, наоборот, было приятно чем-то порадовать вас.
— Да... спасибо.
— Кроме того, для вас это будет замена лекарствам. Сладости помогут вам восстановить вес, а книги отвлекут вас от грустных мыслей. Я не знал, что выбрать из книг, но раз уж вы упомянули однажды Филиппа Марло и Раймонда Чандлера, то я подумал, что вам должны понравиться книги, в которых есть какие-нибудь трудноразрешимые загадки.