Дом Командора
Шрифт:
При этих словах драконам стало стыдно. Затянувшуюся неловкость прервал сам Командор:
— Сделаем так! — веско произнес он…
Возмущению сестренок не было предела, когда вместо запрошенной статуи в нуль-камере возник аккуратный брусок метеоритного железа метр двадцать на метр двадцать на два пятьдесят. Рядом с бруском на красной бархатной подушке покоился огроменный напильник с деревянной ручкой.
Работы в разных временных потоках требуют крайней осторожности. Следить, чтоб не пересекались временные линии, поручили Лобасти. Первым делом драконочка ввела понятие базиса — точки отсчета времени для каждого мира для каждого дракона. Базис Дома, базис Шахты, базис Вредин. И куча базисов для небольших
Кроме базисов и точек Лобасти ввела понятие тайминга. Тайминг сетевого графика какого-то заказа — только она, используя свою феноменальную память, могла разобраться в этом. Представьте ситуацию, когда сначала на заводе из узлов и агрегатов собирают кибера, а лишь потом этот завод начинает изготавливать те самые узлы и агрегаты… Бред сумасшедшего…
Увидев один из таких графиков, Командор произнес непонятное слово «массаракш» и долго изучал кончик хвоста. Попросил минуту внимания, поднял планшет над головой и сообщил встревоженным драконам:
— Передайте всем остальным — Анна об этом знать не должна. Если узнает, будут жертвы…
Работы на «Сарме» только начинались, когда ушел первый грузовик. Он вез на Землю три комплекта полюсов. Работы шли в полном разгаре, когда к Венере отправился второй грузовик. Утренней звезде полагался всего один комплект. Третий грузовик на днях уходил к Марсу.
Сестренки нервничали. Четвертым грузовиком должна была стать Сарма. Иначе последняя пара полюсов уйдет в систему Юпитера, а следующую серию ждать полгода. Будет пропущена дата старта.
Вдобавок ко всем бедам, Виктор Борисович выделил им в помощь бригаду из шестнадцати лучших ремонтников. Эти балбесы конфисковали половину киберов и в рекордные сроки расконсервировали четыре грузовика. Вредины ударились в панику и связались с драконами. Командор собрал отряд и устроил мозговой штурм. Но штурм длился ровно полторы минуты. Группа историков сверилась с хрониками и сообщила, что планетолеты с указанными именами много лет болтались на орбитах вокруг Юпитера. Они обеспечивали нуль-т заправку баков грузовиков водородом из атмосферы планеты-гиганта. Сестренки ожили, повеселели и загрузили ремонтников работой по самое немогу. А сами готовили Сарму к встрече с черной дырой. Срезали все лишнее, усиливали каркас, готовили места для установки сверхмощных движков.
— А допрут они после нашего ухода, что на Сарму нужно мощные движки ставить? — задала резонный вопрос Вика.
— Нет, не допрут, — согласилась Ника. — Надо как-то ненавязчиво объяснить. Как бы случайно.
Повод вскоре нашелся. Начальник вызвал обеих на ковер.
— Что это? — он бросил на стол распечатку накладной.
— Двигатели, — растерялась Ника.
— Я вижу, что двигатели. Вы решили Плутон ближе к Солнцу передвинуть? Или весь наш завод к Альфе Центавра перегнать?
— Виктор Борисыч, вы только не волнуйтесь! — затараторила Вика. — Это в двух словах не объяснить. Давайте, мы через полчаса в конференц-зале обзорный доклад проведем. Для всего завода. Чтоб два раза не повторять.
Попался… Который раз попался мудрый начальник на подначку двух вертихвосток. Доклад назывался «Альтернативная реальность: Как мог бы выглядеть звездолет, если б не было деритринитации». Множество четких и наглядных чертежей, на которых почему-то легко угадывались обводы Сармы. Сверхмощные двигатели, нуль-заправка баков, беспилотный полет с огромным ускорением и переход экипажа на борт через нуль-кабины в конце рейса. Просто, понятно, доступно, и с необходимыми цифрами.
Такого грандиозного разноса, какой устроил
— В общем, так! Больше никаких фантазий! Или Сарма стартует двадцатого, или не стартует никогда! Вам ясно?! — рявкнул Виктор Борисович.
— Но движки… Мы не успеем… — робко пискнула Ника.
— Движки останутся на складе! Слишком много человеко-часов стОят ваши фантазии!
— Он сам нашу дату назвал! — ликовали двойняшки, запершись в шлюзе. — Мы замкнем кольцо!
Сарма отправилась в полет двадцатого. Внеатмосферники никогда не отличались красотой. Но этот корабль и здесь побил все рекорды. Над обширным и вполне культурным агрегатным отсеком располагался первый ярус грузового трюма. В нем была смонтирована временная рубка управления. Вокруг нее двойняшки зачем-то разместили четыре нуль-камеры 10х15х20 метров. Зачем — не мог сказать никто. Второй ярус практически пустовал. Кроме контейнера с полюсами 25х25 метров там не было ничего. Грузовые трюмы, как и агрегатный отсек, смотрелись неплохо. Но дальше… То, что располагалось над грузовыми трюмами, больше всего напоминало строительные леса. Решетчатая конструкция, местами просвечивающая насквозь. Следы крушения грандиозных замыслов. Снять обшивку и переборки двойняшки успели, заменить новыми — нет. И венчала это безобразие шляпка гриба — конус радиационной защиты. Четыре яруса металлических сот, заполненных огромными пластиковыми бурдюками с обыкновенной морской водой. Вода, конечно, замерзла, и бурдюки приобрели твердость гранита.
Отойдя от завода на два миллиона километров на минимальной тяге, Сарма легла на курс и развила ускорение крейсерского хода — два «g». Через двести суток, развив субсветовую скорость, она перейдет в инерционный полет. Курс двойняшки проложили вдали от транспортных артерий, по большой дуге — якобы, так легче согласовать с адмиралтейством.
После старта грузовика у двойняшек образовалась масса свободного времени. Любой, хорошо знающий их, сказал бы, что это не к добру.
— … С доски почета могли бы нас и не снимать, — припомнила свежую обиду Вика.
— Это хорошо, что сняли. Папа говорил, мы не должны светиться. Конспирация и еще раз конспирация! А знаешь, что я сделаю?
— Что?
— Волосы покрашу. Как у тебя. Пусть опять мучаются!
— Правильно! А еще мы памятник Виктору Борисычу изваяем. В тонну весом. Монолит у нас есть. Они с ним всю жизнь мучиться будут! А выкинуть не посмеют. Потому что — произведение искусства.
— Какая ты коварррная! — одобрила Ника.
Первый этап работы над памятником прошел легко и просто. Мартин вырезал из пластика и переправил двойняшкам полуметровую статуэтку самых героических очертаний. Виктор Борисыч, одетый в легкий скафандр, держал на сгибе левой руки шлем, а поднятой правой махал улетающему звездолету. Во всяком случае, так подразумевалось. Двойняшки обмерили статуэтку, пересчитали масштаб и аккуратно нанесли мелом на гранях бруска метеоритного железа три проекции.
— Осталось убрать все лишнее, — произнесла Ника и вжикнула по ребру монолита напильником. Оценила объем убранного материала, произвела нехитрый подсчет и погруснела: — Не успеем. Надо другой инструмент.
Накинули на глыбу железа белое полотно и побежали ловить завхоза. Но Максим Потапыч категорически отказался выдавать двойняшкам инструмент сложнее молотка без визы Виктора Борисовича. Судьба памятника повисла на волоске.
Скрут
И тут в памяти всплыли кружки колбасы, ложащиеся на деревянную лопатку. А возникали эти кружки в нуль-камере.