Дом крови
Шрифт:
Сердце Дрим забилось быстрее, когда она потянулась к сумке, схватила ее и притянула к себе. Выглянув из-за открытого капота, она увидела, что Алисия сидит на заднем сиденье рядом с Карен, которая, очевидно, снова нуждалась в утешении. Дрим немного расслабилaсь, расстегнулa молнию и началa разбирать вещи Шейна.
Там был представлен широкий ассортимент типичной одежды для отдыха: от гавайских рубашек и сандалий, до уродливых боксеров с цветочным принтом и широких брюк-карго. На боковушке был прикреплен порножурнал, посвященный исключительно девушкам, занимающимся сексом с другими девушками. Бедная Карен. Покойный
Она ждала, что почувствует укол вины.
Она вздохнула.
Этого не последовало.
Забудь о призрачных существах, прячущихся в лесу, – подумала она, - настоящий монстр прямо у вас под носом, девочки.
Пистолет был спрятан на той же боковушке. Дрим осторожно извлеклa его, положилa в багажник и застегнулa сумку Шейна. Она положила ee обратно в багажник, открыла свою собственную сумку и положила "Глок" под стопку тонких топиков и трусиков. Она застегнула сумку на молнию, закрыла багажник, вынула ключи из замка и села в машину.
Алисия сказала:
– Нашлa, что искалa?
Дрим показалось, что она уловила обвиняющие нотки в голосе подруги. Алисия не была глупой. Она знала, что Дрим уязвима, и, без сомнения, помнила замечание Карен о пистолете. Это было простое уравнение: подруга-самоубийца плюс наличие смертоносного оружия - это масса неприятностей.
– Нет, - Дрим вставила ключ в замок зажигания и завела "Аккорд".
– Я искала пистолет Шейна, - oна поразила саму себя тем, что ее голос звучал ровно, когда она слегка приукрасила ту часть своего заявления, которая была ложью.
– Я подумалa, что он может нам понадобиться, но не нашла и сдалась.
Она включила передачу и съехала с обочины.
Алисия хмыкнула.
– Ладно.
После стольких лет Дрим смогла довольно хорошо понять Алисию. Она не совсем поверила в историю Дрим, но и не слишком обеспокоилась ею. Или, может быть, она просто слишком устала, чтобы высказывать открытый скептицизм. В любом случае, она явно не собиралась расстраивать Дрим из-за этого.
Дрим немного расслабилась.
Все встало на свои места.
Вскоре они доберутся до места, где можно будет сообщить о смерти Шейна, и немного погодя разойдутся по гостиничным номерам. Там, наконец, оставшись одна, она откроет свою сумку и встретит свою судьбу.
Она ехала до глубокой ночи.
И попытался представить, каково это - наконец-то оказаться на свободе.
* * *
Оборотень вышел из-за деревьев и осмотрел подъездную дорогу, ведущую к главному входу в Изнанку. Поблизости не было никаких признаков активности оборотней, поэтому он вышел на дорогу, перекинул свой бесчувственный человеческий груз через плечо и бросился бежать.
Существо испытало отголосок эмоций из другой жизни. Из времен, предшествовавших Изменению– до того, как он попал в эту страну странных существ и темных сил, страну, где его жизнь сильно отличалась от той, которую он знал раньше. Здесь он бродил по лесам с привидениями, охотился и ел по-старинке, лакомясь мясом несчастных странников, которые заблудились в этом месте. Это было первобытное, чувственное существование,
Да!
Великолепное ликование от утоления жажды крови было наслаждением, не имеющим себе равных. Что-то похожее на грусть наполнило его сейчас, когда он начал осознавать, что пробовал человеческую плоть в последний раз. Он сожалел, что его пребывание в этой ночной стране чудес подходит к концу, но это беспокойство смягчалось обещанием еще лучшего места. Возвышенного места за пределами этого физического мира. Рая. Это слово всплыло из давно дремлющих хранилищ памяти, тех хранилищ человеческих знаний, к которым он редко прикасался со времени Изменения.
Рай.
Это место, обещанное ему Другой.
Однажды ночью она пришла к нему в лес, обнаженная и прекрасная, с длинными волосами цвета воронова крыла, ниспадающими на молочно-белую грудь. Онa вышлa на поляну, где он сидел и доедал свой последний обед - предплечье человека, чьи кишки, дымясь, валялись на лесной подстилке. Он не испытал ожидаемой новой вспышки голода и вскоре понял почему. Tа женщина - Другая - не была человеком.
Больше нет.
Хозяин изменил ее.
Ее темные глаза вселили в него страх. Ему захотелось бросить еду и убежать, углубиться в лес и стереть из своей памяти образ неотразимого женского лица. Большую часть времени он руководствовался чистым инстинктом, древними и первобытными побуждениями, но эта женщина излучала силу, которая подавляла инстинкты - подавляла, уничтожала любую способность или желание бунтовать или сопротивляться ее воле.
Она была почти такой же могущественной, как Хозяин.
И он стал принадлежать ей в тот момент, когда она спроецировала эту силу в его разум, рассказывая ему в образах о том, что она хотела, чтобы он делал. Соблазняя его образами награды, такой сладкой, что его страх перед гневом Хозяина почти угас.
Она взяла его на лесной подстилке.
Применила к нему сексуальную магию.
Вызывая временное возвращение к его человеческому облику.
Тем не менее, он взвыл в момент оргазма, вцепившись в нее, как дикий зверь, которым он снова станет, когда она оставит его, и это чувство было лучше, чем вкус теплой крови у него во рту. Лучше всего на свете.
И это было только начало.
Она показала ему и это тоже.
Это было обещанием грядущего.
Проблеск рая.
Проблеск, который позволил ему отбросить смутное чувство потери и без колебаний нырнуть в туннель. Длинные ноги несли его по извилистому туннелю со скоростью, с которой не смог бы сравниться даже самый быстрый человек, уводя его глубоко под землю. Он знал местность в туннеле так же хорошо, как свои охотничьи угодья Наверху, и проворно двигался в темноте, ни разу не споткнувшись.
Он стремился вниз.
Его "пассажир", легкий, как перышко, висел у него на плече.
Вниз.
Вниз.
Вниз.
Пока он не вышел из-за поворота и не увидел свет. Свет осветил здание, окруженное сетчатым забором. У открытых ворот стоял человек. Ноздри оборотня дернулись, а рот наполнился слюной, но он понимал, что не должен есть этого человека. Другая вынудилa его отказаться от своей природы. Человек, одетый в военную форму Изнанки, помахал ему фонариком.
Выражение лица мужчины было мрачным.