Дом Монтеану. Том 2

Мур Лина

— Что происходит? — хмурясь, спрашиваю я, но Томас без слов тянет меня за собой и толкает в ванную комнату.

— Томас, если тебе нужно потереть спинку, то…

— Закрой рот!

Томас запирает дверь и подходит к душу. Он включает воду и одним движением снимает с себя рубашку через голову.

— Так… что ты задумал? — спрашиваю я, медленно отступая к двери.

Томас оказывается у меня за спиной, и я отпрыгиваю от него. Он обращается и цепляет ногтями мою футболку, а я дёргаюсь, отчего она рвётся спереди.

— Какого чёрта ты делаешь? — ору я, отскакивая от него в другую сторону ванной комнаты. Жар от горячей воды из душа становится тяжёлым и становится трудно дышать.

Томас секунду смотрит на меня исподлобья,

а затем оказывается напротив меня. Его руки обхватывают мою голову, и он впивается мне в губы.

Глава 11

Я не многое знаю о воспитании других вампиров и о ценностях в остальных семьях, кроме своей и Стана. Мама часто говорила всем своим детям о том, что возлюбленные, истинные партнёры или же целостные ковины, начались из-за неё и отца, как и из-за ещё одной пары. Сейчас я думаю, что это родители Томаса. Но не это важно, а то, что мама была убеждена, как и Рома, что так как изначально мама и папа любили друг друга и обратились именно влюблёнными, то так они создали ещё одну цепочку наших возможностей, кроме физической и эмоциональной силы. Конечно, у меня никогда не было сомнений в любви между родителями, как и между Рома и его женой. Это читалось в каждом их движении, улыбке и взгляде, подаренном друг к другу. Но за последнее время моя вера сильно пошатнулась. Рома рассказывал мне, хотя я ошибалась и думала, что это был отец. В общем, Рома говорил, что когда ты встречаешь своего партнёра, то всем своим существом стараешься его защищать, порой даже обманываешь, только бы уберечь его от всего. Помимо этого, ты не можешь его убить, потому что причинить боль партнёру всё равно, что причинить её себе. Ваши эмоции и чувства синхронизируются, появляется возможность разговаривать друг с другом мысленно и блокировать эти разговоры от других вампиров. Два вампира, создавшие ковин, намного сильнее, чем один. Помимо синхронизации эмоций, оба вампира обмениваются своими возможностями и становятся несокрушимыми, чтобы в будущем суметь защитить своё потомство в случае опасности. А также сильная зависимость, невозможность держаться подальше друг от друга, эмоциональный вампиризм. И это паршивые варианты в любом раскладе.

Но, мой друг, мы с тобой уже знаем, что всё это были сказки… или же нет?

Когда губы Томаса обрушиваются на мои, то я шокировано замираю, абсолютно не понимая, какого чёрта он вытворяет. Его губы на вкус, как сладкий алкоголь и холод, хотя его дыхание горячее.

— И что ты, по-твоему, делаешь? — спрашиваю его, но выходит очень глухо и неразборчиво, потому что Томас продолжает прижиматься к моим губам.

— Ты же не дура, Флорина. Король пришёл за удовольствием, — хмыкнув, Томас немного отклоняется и хватает за одну шлейку джинсов, притягивая меня к себе ближе.

— Эй, нет, придурок. Отвали. Здесь у тебя полно шлюх. Я тебе сказала, что это случится лишь раз после свадьбы, и всё. А также, что это будет для меня насилием, чем чем-то особенным и желанным, — я мотаю головой и упираюсь в его обнажённую грудь.

Томас склоняет голову набок, а затем смеётся.

— Сейчас. И ты будешь следовать моим приказам, Флорина. Разденешься сама, или мне это сделать?

— Да ни черта! — злобно выкрикиваю я, отпихивая его от себя. Отскочив на безопасное расстояние, я выпускаю клыки и шиплю.

Томас прикрывает глаза, а затем смотрит на меня чернющими, как ночь, обнажая клыки.

— Всегда любил хорошую погоню. После неё особый вкус превосходства.

— Ты же несерьёзно, верно? Я тебя ненавижу, как и ты меня. Так что это… глупо. Ну же, Томми, пойди потанцуй, почеши яйца или проштудируй библию, но выбрось из головы это… дерьмо. Ты услышал меня? — злобно рявкнув, делаю шаг в сторону двери, но Томас перекрывает мне путь.

— Конечно, услышал, Флорина. Только вот я просил не звать меня Томми, верно? И я намереваюсь взять то, что теперь моё. Твой отец отдал тебя мне.

Всё законно. И ты будешь послушной, правда?

Шипя, я подпрыгиваю и цепляюсь за потолок. Ещё раз зашипев, я показываю ему свой ответ.

— Ну что ж, мне всегда нравилось, когда ты сопротивлялась.

Томас оказывается напротив меня на потолке, а я сглатываю. Чёрт, опять драться с ним? Я точно проиграю, но сдаваться не собираюсь.

— Это чёртово насилие! — выкрикиваю я, прыгая на противоположную сторону ванной комнаты.

— Ага, — усмехнувшись, он неторопливо ползёт ко мне.

— Я ненавижу тебя!

— Ничего, переживу. Это не так важно на самом деле.

— Мразь!

— Просто Томас, Флорина.

— Ублюдок!

— Ты мне тоже нравишься.

Я с глубочайшим презрением смотрю ему в глаза, пока мы ходим по кругу, ожидая, кто первый нападёт. Скажу честно, мой друг, меня не прельщает вариант драться с ним. Но также я не в восторге от идиотской идеи Томаса… хм, ну трахнуть меня. Я уже не такая дура, как была раньше.

Издав шипение, я резко соскакиваю вниз и мчусь к двери. Томас рывком хватает меня за волосы и швыряет в сторону душа. Это открытый душ, поэтому я бьюсь о влажную стену и моментально оказываюсь мокрой. Моя голова звенит от боли из-за удара. Это было весьма сильно. Я пытаюсь подняться, но мои руки скользят по стене из-за льющейся воды. Томас ползёт ко мне, и я выкидываю ногу вперёд, ударяя пяткой в его лицо. Голова Томаса дёргается назад, и он угрожающе рычит. За это время я успеваю кое-как подскочить и забираюсь на стену, но Томас тянет меня за штанину вниз, и я снова падаю на пол, разбивая под собой кафель. Издаю стон от молниеносной боли в рёбрах и шумно выдыхаю воздух сквозь стиснутые зубы.

— Отвали, чёрт бы тебя подрал! — ору, пытаясь ударить его ногами, пока он стягивает с меня мокрые джинсы, которые в итоге рвутся, а я ползу по полу. Когтями Томас царапает мою ногу, и я вою. Чёрт, это ужасно больно. Но я хватаюсь за стену и впиваюсь в неё ногтями, подпрыгивая и забираясь на потолок. Едва я поднимаю голову, как Томас уже находится напротив, улыбаясь мне.

— Ты чёртово животное! Сукин сын! — шиплю, отползая назад. Моя нога нещадно пульсирует. Чёрт, Томас использовал свой яд. Он был только у отца, мне такое чудо не досталось. А вот у Томаса… он намного сильнее меня. И мне страшно. Мне, правда, страшно. Я не хочу…

Томас прыгает на меня, обхватывая мою шею. Мы оба неудачно падаем на пол, и я ударяюсь всем телом, из моих лёгких словно выбивает весь воздух. Я издаю стон, пробуя встать, но у меня нет сил. Я ещё слаба… а кровь… она так близко. Надо было поесть.

— Вот так, — Томас проходит языком по моей ране, и её покалывает. Она щиплет, а я жмурюсь, ударяя здоровой ногой Томаса в плечо. Он лишь на секунду дёргается, но потом грубо хватает меня за волосы и тащит за собой по полу.

— Отвали! Чёртов насильник! Томас, это не смешно! Отвали от меня! — ору я, цепляясь за его руку. Царапаю его когтями, кровь Томаса капает мне на лицо, но ему хоть бы хны. У меня внутри всё сдавливается от страха, когда он бросает меня в угол душевой, и вода попадает мне в рот, отчего я начинаю кашлять, вытирая глаза. Томас крепко обхватывает мою шею и поднимает меня.

— Отвали, — хриплю, ударяя его по руке. — Отвали. Неужели… тебе нужно… быть таким?

— Да. Я хочу этого. Мне нравится твоё сопротивление. Оно меня будоражит. И я уверен, что как только я буду внутри тебя, то ты снова станешь моей покорной шлюхой. Ты для этого и рождена, Флорина. Быть моей грёбаной шлюхой, — Томас бьёт меня о стену, а затем ещё раз. Мой череп трещит, а голова наполняется шумом, во рту я чувствую привкус собственной крови.

Его губы снова нападают на мои, но я сжимаю их и дёргаю головой, хотя это сложно делать с треснувшим черепом и рёбрами. Я ещё не восстановилась. Я не успею… моё тело предаёт меня. Оно слабо, а моё существо сильнее. Ненавижу…