Дом над прудом
Шрифт:
Как я уже сказал, еще примерно год назад ваш дядюшка был жив и здоров; таких здоровяков, как он, встретишь нечасто. Затем он отправился в странствия по разным странам — по Венгрии, Румынии, туда, где испокон веков водилось немало преданий и легенд. Оттуда он привез множество книг. Увы, по возвращении его трудно было узнать, он вернулся совершенно другим человеком. Буквально за считанные недели он превратился в бледную тень самого себя. Наконец, девять недель назад, 22 марта, он передал нам текст этого завещания и дополнительный набор инструкций и распоряжений на тот случай, если мы не сумеем вас разыскать, а также запечатанный конверт, о котором
— …он нашел моего дядюшку мертвым, — закончил я. — Понятно. А что за странные обстоятельства?
— Человеку его лет умереть от сердечного приступа? — Асквит покачал головой. — Ведь он был далеко не старик, к тому же любил проводить время на свежем воздухе. А что вы скажете про ружье, полностью разряженное, про отстрелянные гильзы, что валялись на крыльце прямо у его ног? В кого он стрелял — в глухой полночный час? А выражение его лица — оно было просто кошмарным!
— Вы его видели?
— О да, так предписывали приложенные к завещанию инструкции. Я должен был его увидеть, причем обязательно с мистером Ли. И, разумеется, врачом, который пришел к выводу, что это мог быть только сердечный приступ и ничто другое. За этим последовало вскрытие. Как опять-таки велели вышеупомянутые инструкции.
— И что оно показало?
— Думаю, ваш дядя требовал вскрытия, чтобы мы все убедились — он находился в добром здравии.
— Значит, никакого сердечного приступа не было?
— Нет, — покачал головой адвокат, — никакого. И тем не менее он умер. А еще это жуткое выражение его лица, мистер Мак-Гилкрист, — испуганные, широко открытые глаза, словно он умолял о пощаде…
III. Дом
Спустя полчаса я вышел от мистера Асквита, проследовал через вестибюль и вышел на раскаленную солнцем мостовую, что вела к огромному серому замку. По дороге я вскрыл конверт, оставленный для меня дядюшкой, и быстро пробежал глазами его содержимое. Однако в мои планы входило при первой же удобной возможности основательно его проштудировать.
Я предложил и мистеру Асквиту ознакомиться с бумагами в конверте, однако адвокат даже слушать меня не стал. Какой выразился, это было дело приватное, предназначенное исключительно для моих глаз. Затем он поинтересовался, каковы мои дальнейшие планы. Я ответил, что намерен отправиться в Темпл-Хаус и на время поселиться под его сводами. Тогда Асквит вынул ключи и, заверив меня, что интерес их фирмы к моей судьбе неподделен и я могу рассчитывать на полную конфиденциальность, а при необходимости — и на помощь с их стороны, распрощался со мной.
Когда я разыскал Карла Эрдмана, он стоял, опершись на парапет эспланады, и любовался городом. Прямо под ним резко вниз на добрую сотню футов уходила скала, на которой возвышался замок, а где-то внизу извивалась дорога, постепенно переходившая в лабиринт городских улочек. Я дотронулся до плеча художника, и он вздрогнул.
— Ах, это ты, Джон! Я тут слегка замечтался. Просто потрясающий вид! У меня в голове родилась не одна дюжина набросков. Просто великолепно! — воскликнул он, но, заметив выражение моего лица, нахмурился. — Что-то не так? У тебя очень озабоченный вид.
Мы зашагали вниз по эспланаде, и по пути я рассказал другу о визите в адвокатскую контору, разговоре с Асквитом и его странных откровениях. Когда мы поймали такси и поехали к пункту проката автомобилей, я сумел до известной степени ввести его в курс дела. Оставалось только взять напрокат машину и отправиться в Темпл-Хаус.
Мы не спеша покатили на нашем «рейнджровере» в юго-западном направлении от Эдинбурга и примерно через три четверти часа свернули с главной дороги на узкую полоску дорожного полотна, которая ровной стрелой уходила к высящимся на горизонте горам. Голые и величественные, их серые вершины вздымались над поросшими чахлым кустарником сланцевыми осыпями, отбрасывая темные тени на более низкие холмы, поля и речушки. Как, впрочем, и на наш автомобиль, который по мере приближения к горам словно уменьшатся в размерах.
Я отслеживай маршрут по карте, которую купил на заправке, поскольку местность эта была для меня совершенно неизведанной. Из Шотландии я уехал пятилетним ребенком, а до того меня отгородили от мира преувеличенные страхи моей матери, практически не выпускавшей меня из-под надзора. Мне с самого начала внушили, что уходить далеко от дома строжайше запрещено.
Темпл-Хаус… И вновь это имя пробудило в моем сознании странные фантомы, разворошило смутные воспоминания, которые, как мне казалось, давно уже сгинули.
Тем временем дорога стала еще уже и, сделав резкий поворот вправо, обогнула скалистый выступ. За ним местность уходила вверх, образуя невысокую гряду, и карта подсказала мне, что ущелье, которое охраняло подъезд к старому дому, располагалось на дальнем конце этого возвышения. Теперь я точно знал: стоит нам выехать на вершину гряды, как моему взгляду предстанет Темпл-Хаус. Колеса «рейнджровера» впились в щебенку дороги, и у меня перехватило дыхание.
— Вот он! — Карл даже ахнул, едва завидев вдалеке очертания дубовых крыш и показавшиеся вслед за ними серые каменные стены поместья. Вскоре перед нами во всей красе предстал фасад здания. Спускаясь по пологой дороге, что извивалась параллельно ручью, мы получили великолепную возможность полностью рассмотреть особняк, наполовину скрытый тенью гор. Этот странный дом высился в тиши ущелья, над которым не пролетали даже птицы, где лаже кролики не пробегали в высокой густой траве.
— Вот это да! — возбужденно воскликнул Карл. — И твой дядя хотел, чтобы эта красотища была разрушена? Какого черта? Это поместье прекрасно — и к тому же наверняка стоит целое состояние!
— Не думаю, — покачал я головой. — Это только снаружи дом производит такое впечатление. Погоди, вот окажемся внутри, я посмотрю, что ты скажешь. Двадцать лет назад фундамент был подтоплен водой. Сколько себя помню, в подвале всегда стояла лужа пятнадцать сантиметров глубиной, а на стенах царствовала плесень. Одному богу известно, что там творится сейчас!
— Он выглядит таким, каким ты его запомнил? — спросил Карл.
— Не совсем. — Я задумчиво покачал головой. — В детских воспоминаниях все немного иначе.
Например, пруд казался совсем другим. Уровень воды в нем сильно упал, отчего заросшая зеленой тиной и травой стена плотины казалась еще выше. К слову сказать, я совершенно забыл о плотине, без которой пруда вообще бы не существовало — или в лучшем случае это была бы просто большая лужа с камешками на дне, а отнюдь не маленькое озеро, как сейчас. В первый раз я задумался о том, что пруд создан людьми, а не природой, как мне казалось раньше. Таким образом, Темпл-Хаус был построен над плотиной в том месте, где она соприкасалась со склоном ущелья.