Дом окнами на луг и звёзды
Шрифт:
Второй раз стрелять было бессмысленно, он понял сразу. К мальчишке, вопя, бежит бабка, всё также закрывая, рядом с ним стояла псина и маленькая девчонка, какая-то девка глядела прямо в его сторону… Славик врубил машину, крутанул руль. «Жигуль» дёрнулся со скрежетом, но не поехал. А спокойный, размеренный голос наклонившегося к окну человека произнёс:
– Не дёргайся, Бреславцев. У твоей машины все шины спущены. Ай-я-яй, плохо следишь за ней. Оно и понятно – ворованная…
Славик не стал дёргаться: его затылок холодил ствол ментовского пистолета. В тот же момент дверца
– А я в псину стрелял, – сказал Славик быстро. – Пацана хотела загрызть, здоровая такая! Можно сказать, спасал ребёнка!
– Какая собака? – поднял бровь майор, оглядываясь. – Сочиняешь, Бреславцев.
Собаки и в самом деле не было. Мальчишка стоял, прижимаясь к своей бабке, две милицейские машины – откуда только взялись? – торчали на площади, к одной менты вели повязанных его подельников. А псины не было, как сквозь землю провалилась…
В те минуты, когда появилась милиция, когда Сазониха бежала к внуку, Пёс сказал Аринке:
«Ну всё, дело сделано. Исчезаем? Ты ведь умеешь?»
«Умею!» – ответила она ему.
Впервые ответила без слов, так, как и он. Улыбнулась Юре, положила ладошку на спину Пса, и они оба исчезли.
Глава 25
Лена Рябинина видела многое. Как выстрелили в мальчика, как прыгнул, закрывая его, красавец-пёс. И даже – может быть это её фантазия, может ей показалось? – как полыхнуло в глазах девочки Аринки синее пламя… нет, молния… нет, луч… Она не может назвать то, что видела или то, что ей померещилось…
Видела Лена, как совершенно неожиданно, ниоткуда возникли у машины преступника два человека – майор Ляшенко и лейтенант Паша Коваль, как ловко прокололи шины, а потом Антон сунул пистолет в открытое окно… Она поразилась их появлению, но ещё больше – профессионализму. Чётко, вовремя, в самую кульминацию! Она не удержалась, воскликнула:
– Антон! Ляшенко!
Хотела бежать к нему, но оглянулась. Мальчик стоял, прижимаясь к бабушке, та гладила его по голове, плечам, целовала и плакала навзрыд. Девочки и собаки не было. Она на мгновение удивилась: куда они пропали? Но уже подошла, присела на корточки напротив ребёнка, взяла его за руки.
– Ты знаешь, как тебя зовут?
Мальчик кивнул ей:
– Да, я всё вспомнил.
Потом поднял голову к Сазонихе, прижался к ней ещё сильнее и сказал:
– Меня зовут Игнат. Но ты, бабушка, зови меня Юра. Как раньше. Хорошо?
Лена громко, со всхлипом вздохнула. Её растрогать было не просто, но сейчас слёзы подступали к глазам, перехватывали горло. Она поняла, что сказал мальчик: он хотел, чтобы эта старая женщина продолжала оставаться его бабушкой, всегда! И ещё она поняла, что при первом сильном потрясении мальчик потерял память и речь. А теперь – снова пережив шок, – всё вспомнил и заговорил.
– Гнатик, – сказала она, – тебя очень ждёт мама. Она так измучилась!
Она показала на двух оперативников, которые уже стояли рядом. Сама же наконец пошла к майору Ляшенко. Думала на ходу: как трудно будет всё это описать, но как же интересно!
– Как вы здесь оказались? – первой успела спросить она, чуть опередив его встречный вопрос:
– А ты что тут делаешь?
Одновременно засмеялись, и Елена ответила первой:
– Я догадалась, где мальчик и кто он. Прости, не успела вам рассказать, хотела убедиться на сто процентов.
– Догадалась где Игнат и кто его прячет? – Ляшенко был искренне удивлён. – Это как же ты сумела?
Лена хотела напустить таинственность, сказать: «У меня особый талант…» Но стало неловко – не та ситуация. Она ответила:
– Просто повезло… Он жил здесь, в Ужовке, под другим именем. Его спасла местная старушка: я ещё не знаю, как это произошло, но обязательно узнаю. Она выдавала его за своего внука.
– А он, Игнат, соглашался на это?
– Он ничего не помнил. И онемел.
Майор Ляшенко даже не пытался скрыть нарастающего восхищения:
– И это всё ты узнала? Сама?
Вот теперь Лена скромно опустила взгляд и слегка пожала плечами:
– Ты же знаешь, я очень хороший журналист. Это было моё журналистское расследование.
Ах, если бы он смотрел на неё с восхищением-любовью, а не с восхищением товарища и коллеги… Но тут Ляшенко воскликнул с упрёком:
– Ты могла попасть под пули!
И Рябинина пришла в себя.
– Как же всё-таки вы, ребята, здесь очутились? И так вовремя!
Уже почти вся опергруппа собралась вокруг неё и майора.
– Ты вела своё расследование, а мы своё. Я тебе потом подробно расскажу, как мы следили за людьми «Шамана», как устанавливали прослушки у «Юриста» и обнаружили рядом с ним ещё одну личность, давно нам известную. Это бандит Бреславцев, тот, который стрелял в мальчика. Удивляюсь, как он мог промахнуться? Игнату невероятно повезло.
– Почему?
– Это убийца из самых жестоких и беспринципных. Но главное – он великолепный снайпер. И руку набивал у чеченских бандитов, в их полевых отрядах. Много лет набивал, столько крови на нём… Он давно в розыске.
– А взяли его вы! – воскликнула Елена. – Но как он попал в окружение этого «Юриста»?
– «Юрист» – ты ведь знаешь, – напрямую связан с Батуйко. У того, в середине девяностых, были свои шкурные интересы в Чечне. Формально война уже там закончилась, а фактически – ещё долго продолжалась. Через различные финансовые пирамиды и фонды, которые тогда организовал Батуйко, банды и полевые командиры снабжались оружием, а это очень прибыльный бизнес. Главная его цель, уверен, была – получить доступ к чеченской нефти. Не вышло, но нажился он там хорошо. И самолично несколько раз ездил в те места. Причём, заметь: почему-то совершенно не боялся быть похищенным бандитами. Думаю, именно тогда Батуйко и познакомился с Бреславцевым, а после пригрел его и взял в свою криминальную команду. Ну, подробнее об этом мы ещё узнаем. Если коротко…