Дом под дождем
Шрифт:
Я и Скаттерхолл вылезли из подземелья в студии моего друга. Чародей тут же бросился осматривать художественные залежи, оставшиеся после смерти Карла. Я не мог воспрепятствовать буйной натуре чародея. Чтобы немного отвлечься от вопросов без ответов и предоставив отдаленной части моего мозга, где сидел внутренний сыщик, поработать за меня, я начал помогать Скаттерхоллу разгребать гору картин.
Многие их них оказались незаконченными. Было много пейзажей, видов дома и пустоши вокруг нее. Попадались грозные и мрачные изображения Залива Облаков. Карл ни разу не рисовал море спокойным – всегда
Попалось нам не меньше дюжины портретов. Наверное, писал их Карл не с натуры. При таком отношении к нему домашних, он не рискнул бы предложить им позировать. Исключение составляла Эрна. Мы нашли эскизы к ее портрету. Сама работа хранилась у девушки, до сих пор мне не довелось увидеть, что же получилось. Скаттерхолл восторгался. Оказалось, он большой любитель живописи. Его оценки были, вероятно, несколько завышены, но в одном я мог с ним согласиться. Карл стал настоящим художником. Его талант не получил широкой известности благодаря, как я сейчас думаю, излишней скромности моего друга, а жаль. Карл по праву мог бы занять место в плеяде лучших.
Мы рассматривали портреты, и это занятие увлекло нас на неопределенное время. Свою мать Карл изобразил мрачной статной женщиной, изможденной и каждую минуту ожидающей какой-нибудь каверзы от судьбы. Какую же тайну она скрывает? В чем здесь дело? Почему Карл видел ее так, в окружении тьмы, посреди которой она замерла в полный рост, словно богиня, рожденная потусторонними силами? Показывал ли Карл этот портрет хоть кому-нибудь? Сомневаюсь.
Динг напоминал карикатуру на человека. Словно какой-то кривляющийся демон, на секунду замерший в высокомерной позе. Кажется, через мгновенье он продолжит фиглярствовать и корчить рожи. Такое живое ощущение скрытой энергии, направленной в бездумную растрату, поразило меня. Динг был живым. Человек, которого исказило и изуродовало страдание, боль от потери матери, чья смерть была нелепой и таинственной…
Был также Рудхор. На портрете он походил на старого, покрытого мхом спящего тролля, который просидел на одном месте не одно столетие, не в силах шевельнуться под грузом старых заклятий. Глаза графа смотрели исподлобья, и в них не было ничего, кроме желания раствориться, уйти, забыть обо всем…
Портрета Стеллы мы не нашли – вероятно, Карл не успел написать его, а вот портрет Кемдора был. Наиболее светлый и мажорный из всех. Кемдор улыбался. Карла изобразил своего дядю сидящим вполоборота, на старинный манер. Так писались портреты лет двести назад. Неужели географ не видел этого творения? Или если видел, то почему не взял портрет себе? Впрочем, вопрос риторический. Карл мог не разрешить ему этого.
В целом, было заметно, что отношение моего друга к своей семье не отличалось благодушием. Понятна его замкнутость, погруженность в себя, даже эгоизм. Кто знает, что случилось бы, не будь Эрны в Ветряной Миле? Похоже, она оказалась единственным человеком, который удерживал Карла в доме предков… Вероятно, ради своей сестры он и пытался что-то изменить…
– Здесь нет Киры Сэдлфорт, – заметил чародей, закуривая. – Случайно ли?
– Кто знает… – У меня не имелось на этот счет никаких соображений.
Тут мы услышали чей-то крик. Скорее всего, в коридоре за дверями в студию.
– Так, начинаются неприятности… – Я давно ждал чего-нибудь этакого. Слишком тихо и спокойно было в доме…
Мы с чародеем ринулись к выходу.
Глава 21
Мы почувствовали запах дыма только когда достигли холла. Где-то наверху кричали люди. Крики еще не были паническими, но испуганными точно. В основном, старались женщины.
Мимо нас широкими шагами проскакал Тибальд. В каждой руке у него было по большому деревянному ведру, обитому полосками железа. Вода переливалась через край. Мы спросили, что происходит.
– На втором этаже пожар!
Огр помчался наверх, перешагивая сразу через пять ступеней. Со стороны кухни появилась Свю.
– С дороги! – рыкнула великанша, не уступавшая в прыти своего собрату. Кухарка пронеслась словно вихрь, держа перед собой чан с водой.
Мы решили не медлить и помчались на второй этаж со всей возможной скоростью. Там был настоящий бедлам. Служанки лопотали что-то на разные голоса, пытаясь объяснить Кемдору, каким образом им удалось обнаружить пожар. Топаз рассматривала себя в зеркальце. Брови у нее были опалены, так же, как волосы надо лбом. Девушка посмотрела на нас с чародеем. Я увидел ужас в ее глазах.
Свю заскочила в кабинет Карла уже после того, как выскочил оттуда Тибальд. Дыма было все больше. Уна закашлялась. Венти и Сола ринулись прочь. Кемдор взмахнул руками и схватился за свою голову, будто боялся, что она отвалится.
Проклятье! Кто-то поджог кабинет Карла!
И я уже знал почему! И знал, что был полным дураком, откладывая свидание с чародейскими книгами…
Появились Эрна, Элания и Стелла. Женщины взирали на пожар так, словно все это не происходило в действительности, а было за границей сна. Не с ними и не здесь.
Все кричали, не в силах сообразить, что делать. Огр пролетел мимо нас за новой порцией воды. Ощущение было словно рядом прогремел горный обвал. Свю заголосила, что спасти ничего не удастся. Огонь они заливают, но он распространяется.
– Бэзил, сделайте что-нибудь!
Я обернулся. Это кричала Эрна.
Я оттолкнул Кемдора, стоящего ближе всех к распахнутым створкам. За мной последовал Скаттерхолл.
Дым стеной надвинулся на нас из кабинета. Огонь трещал, пожирая книжные полки, шторы и письменный стол Карла.
– Дверь была закрыта, Топаз увидела, как из-под нее сочится дымок, а когда открыла, огонь ударил ей в лицо… – сказала Эрна, приближаясь к нам.
– Ужас! – вскричал позади нас Кемдор. Стелла зарыдала. Я обернулся на Эланию Сэдлфорт.
Графиня напомнила мне портрет. Мрачная скорбная дама в черном, одна, в сумеречной зоне, этом безнадежном островке посреди моря тьмы. Ее глаза были стеклянными, а на губах появилась жестокая, почти торжествующая улыбка.
– Эрна, отойдите, – сказал я, видя, что чародей намеревается что-то предпринять.