Дом скитальцев (сборник)
Шрифт:
— Ваша предусмотри–ительность! — радостно пропел Нуль.
— Да–да и все такое, — фыркнул Джал. — Ты все сидишь на маяке?
Десантник мгновенно сообразил, что нарочитая бесцеремонность Третьего Великого — неспроста, и сменил радостную мину на дружески–заботливую:
— Джал, дорогой, ты встревожен?
— Я? Во имя Пути, с чего бы? Пока матрица у тебя, мне беспокоиться не о чем. Ведь мы друзья, не так ли?..
Нуль панически вскинулся. Посмотрел под экран. А, смотришь, горит ли сигнал секретности!
— Не беспокойся, мой дорогой, — сказал командор. — Нас никто не слышит. Однако же… Ты понял?
— По–нял, — пролепетал Десантник. — По…
— Вот и веди себя хорошо. М–нэ–э. Матрицу, пожалуйста, не выкидывай из шкафика: вдруг еще пригодится. Плавного Пути!
Покончив с Десантником, Джал уже примерился вызвать Великого Диспетчера, но раздумал. Этого разбойника на испуг не возьмешь. Пускай Шеф сам доложит ему о перчатках Номдала и о пропавшей матрице. Для умницы Прокта хватит и такого предупреждения.
Оставался один только Сулверш. «Верный Сул, ничтожный комарик, что он против нас, крупных хищников? — подумал командор. — Однако Сул может испортить мне всю игру, и его надо обезвредить окончательно. Хотя и жаль».
— Начальника Охраны ко мне! — приказал он и, когда Сулверш явился пред очи, распорядился: — Встретить господина Глора в центральной шлюзовой и препроводить сюда.
Офицер нисколько не удивился. Мрачно отсалютовал и нырнул в люк. Эта безмятежно–брачная повадка ясно показывала: он уверен, что его предусмотрительность пособничает «Глору». Такая реакция и была нужна командору Пути. И он подумал, что беглый каторжник ухитряется все свои трюки проделывать невпопад и одновременно кстати. Нелепое его бегство из карцера пришлось в самый раз. Лучше не придумаешь…
Он откинулся на спинку удобного кресла. Мысленно проверил, все ли сделано. Да, все. О госпоже Тачч он почти забыл. Во всяком случае, немного удивился, когда она явилась в кабинет и попросила разрешения доложить о событиях.
Салют
Командор сказал:
— Оставим формальности. Сочувствую вам в потере. Вы сделали что могли, благодарю.
Тачч ответила недоверчивым взглядом. О великие небеса! Она думает, что Джал сам подстроил убийство Светлоглазого!
— Обещанное будет выполнено, госпожа Тачч. Повторяю, вы сделали все, что было возможно при данных обстоятельствах. Сейчас мне нужна ваша помощь. — Он нагнулся к пульту. — Господа Сулверш и Клагг, ко мне!
В кабинет поднялись охранники. Джал обратился к Сулвершу:
— Я приказывал привести господина Глора. Где он?
— В карцере, вашусмотрительность.
— Ты не выполнил приказ.
— Позвольте доложить, ну, это невозможно.
— Ваша предусмотрительность! — раздельно сказал командор.
— Это невозможно, вашусмотрительность, — металлическим басом покорно повторил офицер.
— Ты обращался к Шефу?
— Да, вашусмотрительность.
— Что он приказал тебе?
— Не умничать. Выполнять приказы вашусмотрительности.
— Что же ты не выполняешь? М–нэ?
Сулверш набрал полную грудь воздуха и отрапортовал:
— Глор — оборотень, государственный преступник, его место в допросном посту Расчетчика. Будучи принуждаем, ну, к исполнению, я отказываюсь. Готов, ну, понести, — он перевел дух, — наказание. Я отказываюсь, ваша предусмотрительность!
Клагг тихо щелкнул, с ужасом и восхищением. Начальник Охраны отстегнул перевязь с лучеметом, шагнул вперед и положил оружие к ногам командора Пути. И Великий жестом приказал Клаггу поднять это оружие. Взять Сулверша в некотором роде под стражу! Что же будет дальше? Неужели оно?
Командор Пути встал, переступил с ноги на ногу и сказал с грустным удовлетворением:
— Сул, паренек… Я рад, что не ошибся в тебе. Да. Если бы, м–нэ, все исполняли свой долг, Путь сейчас не стоял бы перед… Словом, ты молодчина, клянусь черными небесами!
— Рад стараться, ваш–ш! — рявкнул Сулверш.
Лицо Клагга опять изобразило страх — ну и разделается с ним начальник Охраны, когда кончится этот спектакль! Он присел, готовый подскочить к Сулвершу и подать ему оружие. Но командор приказал:
— Конвой сюда! Господин Клагг!
— Ко!.. Конвой в кабинет вусмотрит–сти! — прокудахтал Клагг и, путаясь в лучеметных перевязях, на всякий случай стал «смирно». Простучали башмаки конвойных. «Спектакль, спектакль! — металось в голове господина офицера. — Во имя Пути, что же будет?!»
— Мы, Третий Великий, командор Пути Джал Восьмой! Именем Пути и ради его прямоты и величия… — твердым голосом, но скучно, без малейшего пафоса заговорил командор, и Клагг выпрямился, засиял — происходило оно! — …приказываем! Балога, именуемого Сулвершем, обвиняемого в бунте, содержать под стражей… Приказываем! Под страхом тягчайшей немилости Трех Великих не оказывать ему помощи, не поддерживать его и не ободрять. Этот приказ должен соблюдаться!
Конвойные ухнули:
— Во имя Пути!
Клагг — тоже, с некоторым запозданием. Формула обвинения произнесена! Вот она — карьера! Он подскочил к бывшему начальнику, защелкнул наручники на его больших покорных руках и скомандовал:
— Конвой, кругом! В карцер! — и удивился еще раз — чуть не до обморока.
Командор Пути проводил арестанта полным салютом, тем самым ободряя его, в нарушение своего же приказа.
Совершенно сбитый с толку, Клагг отконвоировал бывшего начальника в карцер, а оттуда привел Нурру–Глора, по собственному почину вернув ему браслет и оружие.
Ложка к обеду
Командор сказал:
— Явился, чурбан? Приполз, головоногая козявка? Господин начальник Охраны, можете вернуться к своим обязанностям!
Нурра провыл: «Благодетель!» К счастью, восторженный Клагг заглушил это неприличие солдатским «Слушаю!», а госпожу Тачч командор предусмотрительно отослал — разобраться в приемной и установить очередь. Едва за Клаггом опустилась крышка люка, Нурра плюхнулся на ковер, почесал ногой затылок и задумчиво произнес:
— А ты с лица, того… спал. Уф, как чешется! Привык, понимаешь, чесаться средними лапами, а тут — смигзы. Не доберешься.