Дом сна
Шрифт:
– В каких сочетаниях?
– Поначалу самой долгой является четвертая стадия, «ядро сна». Затем доля быстрого сна все увеличивается и увеличивается. Из этого некоторые исследователи делают вывод, что четвертая стадия дает отдых мозгу, а сны, возникающие во время быстрого сна, особенно ранним утром, – это то, чем развлекает себя мозг, пока тело продолжает отдыхать.
– Но до сих пор я не продвинулся дальше второй стадии, верно?
– Да, как ни странно.
– И когда я могу рассчитывать вновь увидеть сны?
– Вероятно,
– Еще до вашего приезда я сделал одно предположение… весьма наивное предположение. Я предполагал, что, подобно остальным моим пациентам, вы едете в надежде вылечиться от бессонницы, что я буду прописывать вам седативные средства, циклопирролоны и тому подобное. Мне и в голову не приходило… – тут доктор испытующе взглянул на Терри, – …что у нас с вами одинаковое отношение ко сну. Что мы с вами… союзники, если хотите.
Терри слегка поежился.
– Не уверен, что понимаю вашу мысль.
– Скажем так, – доктор Дадден рассеянно потер глаза. – Как вы считаете, удалось бы вам добиться столь многого в вашей журналистской карьере, если бы последние двенадцать лет вы спали по восемь часов в сутки?
– Нет, наверное, не удалось бы. Для независимого журналиста это большое преимущество – я способен работать в два раза продуктивнее любого человека.
– Именно. Именно! А здесь, мистер Уорт, здесь, вы, наверное, с ума сходите от скуки, когда всю ночь вынуждены лежать в кровати с электродами на голове.
– Да, несколько тоскливо.
– А о чем вы думаете? Чем вы себе развлекаете?
– Самое худшее – что в комнате нет телевизора. Если бы я мог смотреть телевизор, все было бы в порядке. Я слушаю плейер, делаю записи в ноутбуке. Иногда читаю.
– Что вы читаете?
– Справочники, если удается их найти. Мне нравятся книги с перечнями. Книги, которые содержат сжатую информацию.
– Романы и биографии вы не читаете?
– Нет. Не люблю растянутое повествование, не могу сосредоточиться.
– Но фильмы вы любите.
– Да.
– Кстати о фильмах… – Доктор Дадден повернулся и достал с полки за спиной толстую папку. – На днях меня поразило, что вы не узнали нашу лаборантку Лорну после того, как дважды были ей представлены. Вместе со своими коллегами с киноведческого факультета университета я придумал небольшой эксперимент. Вы не возражаете, если мы попробуем его провести?
– Ничуть.
Доктор Дадден раскрыл папку и вытащил пачку фотографий.
– Я хочу посмотреть, скольких человек вы сможете опознать, – сказал он и показал первую фотографию. – Не узнаете?
Терри посмотрел на снимок и нахмурился. Лицо было смутно знакомым, имя так и вертелось на языке, но в итоге он не смог вспомнить ни того, ни другого.
– Простите, нет.
– Это доктор Голдсмит, наш невропатолог. А это лицо?
Со второй фотографией сложностей не возникло.
– Стив Бушеми. Он играл мистера Пинка в «Бешеных псах» и одного из похитителей в «Фарго».
– Очень хорошо. А что скажете на это?
Следующее лицо Терри опознать не смог. Это была фотография Лорны.
– А это?
– Рэй Лиотта, играл в «Незаконном вторжении» и «Дикой штучке».
– Еще парочку. Кто это, по вашему мнению?
Терри понял, куда ведет эксперимент, и постарался сосредоточиться на следующей фотографии. На этот раз лицо явно было знакомым, он почему-то чувствовал, что оно должно лучше отложиться в сознании, чем остальные два. Но все равно пришлось признать поражение.
– Это доктор Мэдисон. И под конец еще одна фотография. Мне сказали, что с этим лицом у вас могут возникнуть трудности.
Никаких трудностей у Терри не возникло.
– Шелли Хэк, – сказал он. – Какое-то время играла в сериале «Ангелы Чарли», а также помощницу Джерри Лэнгфорда в «Короле комедии».
– Превосходно, мистер Уорт. Превосходно. По правде говоря, вы меня успокоили. Я уж было думал, что вы страдаете серьезными провалами памяти, но теперь суть проблемы ясна. Двенадцать лет! – Он убрал фотографии обратно в папку, а когда поднял взгляд на Терри, глаза его торжествующе поблескивали. – Двенадцать лет – и нарушение памяти носит лишь избирательный характер. Надеюсь, вы сознаете, насколько особенный вы человек. Надеюсь, сознаете, какую ценность представляете?
– Не уверен.
Доктор Дадден продолжал удивленно качать головой. На одно неприятное мгновение Терри почудилось, будто он перегнется через стол и обнимет его.
– Я хочу многому у вас научиться, мистер Уорт. Очень, очень многому. – Дадден проворно вскочил. – А пока пойдемте со мной. Я хочу вам кое-что показать – это вас наверняка заинтересует.
Терри понятия не имел, куда ведет его доктор Дадден. Они вышли из кабинета и пересекли выложенный плиткой вестибюль. К удивлению Терри, доктор открыл дверцу под главной лестницей, и они спустились в подвал, который запомнился Терри сырым, заброшенным и неприятным помещением. Студенты сюда почти не ходили. Теперь, с побеленными стенами и многочисленными лампами, подвал выглядел светлым и чистым, хоть и несколько стерильным; помещение наполнял гул стиральных машин и сушек.
– Мы решили устроить здесь прачечную, – объяснил доктор Дадден. – Видите ли, даже в храме науки необходимо уделять внимание бытовым вопросам. Однако я хотел показать вам не это.
Он провел Терри до самого конца коридора, где путь им преградила тяжелая металлическая дверь с табличкой: «ЗАПРЕТНАЯ ЗОНА. ВХОД ТОЛЬКО ПО СПЕЦИАЛЬНОМУ РАЗРЕШЕНИЮ». Дверь запиралась электронным кодовым замком. Доктор Дадден набрал шесть цифр и остановился.
– И вот еще что. Вы можете назвать себя сентиментальным человеком? – спросил он Терри. – Или чувствительным?