Дом Солнц
Шрифт:
— Я просто хотел, чтобы мы оба осознавали наши возможности.
— Я все поняла. А Каскад и Каденция поймут?
— Да — что мы способны на такой шаг теоретически, а вот сообразят ли, что мы на него решились, — другой вопрос.
— Думаешь, им известно, что мы еще живы?
— Им известно, что я в рабочем состоянии, а ты была жива, пока не потеряла сознание. Вряд ли они способны следить за происходящим на ковчеге.
— Когда выберешься наружу, Каскад и Каденция тебя увидят.
— Я буду быстр, изменю свой цвет и постараюсь прятаться
— Мне нужно время, чтобы составить список. Мою космотеку бы сюда…
— Уверен, ты справишься, — по-деловому сухо проговорил Геспер. — Сейчас, с твоего позволения, я переведу двигатель ковчега в режим руления. Псевдотягу использовать не рискну, чтобы ненароком не съехать с платформы.
— Хорошо, — отозвалась я и отступила в сторону, чтобы не мешать.
Геспер пробудил спавший двигатель — завел его впервые за десятки субъективных тысячелетий. Многие корабли заартачились бы, но ковчегу, при реконструкции приготовленному для долгой славной жизни, подобная просьба немыслимой не показалась. На белых, прежде чистых панелях замелькали красные символы, послышались разные звуковые сигналы, меня вдруг качнуло так, что я схватилась за опору. Потом осталась лишь слабая пульсация, не звук, а нечто дозвуковое. «Серебряные крылья» плыли по волнам своего силового поля, а ковчег им противодействовал.
— Думаешь, Каскад и Каденция заметят?
— Непременно. Еще заметнее станет, когда я проделаю то же самое на других кораблях.
Я подумала о списке, который просил Геспер. Несколько кораблей уже можно было бы назвать, но не хотелось, чтобы он ушел, пока я не припомню все.
— Мне нужно чем-то записать названия и расположение.
— Просто назови вслух. Все важное я запомню. — Геспер подрегулировал что-то на пульте — раздались новые звуковые сигналы. — Я включил передатчик ковчега на полную мощность и задал циклическую частоту — так сигналам легче проникнуть сквозь стены отсека и неравномерности вихревой струи за «Крыльями». Он сообщит, если получит сигнал обратной связи.
— Может, за нами никто не летит.
— Думаешь, Лихнис отпустит тебя без объяснений?
— Без разрешения Чистеца он за мной не погонится.
— Сомневаюсь, что запрет его остановит.
— Ты прав, не остановит. — От мысли, что Лихнис рядом, стало и легче и тяжелее. Хотелось, чтобы он был в безопасности, а не рисковал жизнью ради меня. — Геспер, — неуверенно начала я, — ты только что говорил о неприятной правде. Не хочешь со мной поделиться?
Робот встал — с пультом он пока закончил.
— Боюсь, удобный момент не настанет никогда.
— Давай считать, он уже настал.
Геспер обдумал мои слова и жестом показал на мягкое белое сиденье:
— Садись, Портулак.
— Зачем?
— Ты сильно взвинчена, а мои откровения не поднимут тебе дух.
— Не волнуйся, в обморок я не упаду.
— Присядь.
Я послушалась, а человек-машина встал передо мной, скрестив руки на груди.
— Я не Геспер, — объявил он.
От
— Как это не Геспер? Я тебя знаю. Я доставила тебя к Фантому Воздуха и забрала обратно.
— Я неловко выразился. Я был Геспером, а теперь нечто большее. Геспер по-прежнему часть меня, очень важная, драгоценная, но он не весь я. Теперь я человек по имени Абрахам Вальмик не меньше, чем робот по имени Геспер.
Я похолодела от страха:
— Не говори так!
— Портулак, это чистая правда. Фантома Воздуха на Невме больше нет. Все, чем он был, что знал и что видел, теперь часть меня.
Я покачала головой, категорически отказываясь ему верить:
— Невозможно! Когда мы улетали, Фантом был на Невме.
— Там осталась оболочка, лишенная сознания. Она, как и раньше, движется по атмосфере, но это уже не я. Теперь я живу в этом золотом теле. Пришло время измениться, стать компактнее. Я Абрахам Вальмик. Когда-то я был человеком, потом стал Фантомом Воздуха. Сейчас я опять ближе к человеку.
Я попыталась осмыслить услышанное. Фантом существует столько дней, веков, тысячелетий… Почему он решил измениться именно сейчас?
— Зачем срываться с безопасного места? — спросила я. — На Невме ты был неуязвим, а сейчас можешь погибнуть в любую секунду, если Каскад и Каденция вздумают нас уничтожить.
— Риск присутствует. Однако по зрелом размышлении я понял, что выбора нет. Пора стабильности, длившаяся миллионы лет, заканчивается. Ничто не указывает, что на Невме будет безопаснее, чем на борту этого ковчега.
— Что тебе известно?
— Все. Все и ничего. Портулак, я упомянул неприятную новость. Тебя мог встревожить рассказ о моей новой сущности, но я имел в виду совсем другое.
Я откинулась на спинку сиденья:
— Выкладывай свою новость, я готова слушать.
— Встреча с Геспером, существом мыслящим, хоть и серьезно раненным, ускорила перемены. Назревали они довольно давно. Наверное, я сам понемногу просыпался — осознавал, что пора сниматься с места. Но если бы меня-Геспера не принесли ко мне-Вальмику, я застрял бы на переходной стадии, как спящий, вырывающийся из тисков сладкого сна, в котором краски ярче, а чувства острее, чем в реальности.
— Мы с Лихнисом хотели помочь Гесперу.
— Вы проявили необычайную доброту. Мы оба вам чрезвычайно благодарны. Но сейчас ты должна услышать все до конца.
— Рассказывай, — проблеяла я, чувствуя, как сжимается горло и сосет под ложечкой.
— Машинный народ прежде не высаживался на Невму. Геспер стал первым, по крайней мере первым, кого увидел я. Когда мы встретились, я, поглотив его искореженное тело, вспомнил один эпизод. Дело было так давно, что я не мог отличить его от своих фантазий. Но, разложив на части память Геспера, я подобрал ключ к собственным воспоминаниям. — Он пристально взглянул на меня. Я не подозревала, что золотое лицо робота способно выразить такое волнение. — Геспер был не первым.