Дом ста дорог
Шрифт:
— Ты сглупила, — вздохнул Питер.
— В чём же? — возмущённо набросилась девочка. — Ты же сам сказал, что розовый — естественный цвет гортензии, и видел, как Ролло нарочно их всех взбаламутил. И каково будет, когда двоюродный дедушка Уильям вернётся домой и обнаружит, что всю его гортензию вырубили?
— Я согласен, но тебе следовало вести себя тактичней, — настаивал юноша. — Я думал, ты успокоишь их и скажешь, что мы зачаруем кусты, чтобы они сделались синими.
— Неплохо, но Ролло бы всё равно настаивал, чтобы мы разрешили их вырубить, — ответила Чармейн. — После моего отказа
— Ты могла бы показать им, каков он на самом деле, — не отступал Питер, — а не злить их ещё больше.
— Я хотя бы не смеялась над ними, как двоюродный дедушка Уильям, — резко возразила девочка. — Он разозлил их, а не я!
— А отдуваться-то придётся нам! — заметил парень. — Они стащили краны, а вокруг стоят горы грязной посуды, которую нам предстоит перемыть. Даже из ванной теперь горячей воды не натаскаешь.
Чармейн раздражённо плюхнулась на стул и продолжила распечатывать письмо от короля.
— И как же нам быть? — бросила она. — Я не имею ни малейшего представления, как моют посуду.
— Ни малейшего представления? — чуть не в истерике воскликнул Питер. — Ты вообще ничего не умеешь?
Девочка, наконец, вынула из конверта широкий аккуратно сложенный лист.
— Моя мама растила меня как уважаемую леди, и она никогда бы не позволила мне даже приблизиться к кухне или прачечной.
— Невероятно! — бушевал юноша. — И что же уважаемого в том, чтобы ничего не уметь? Или уважаемым считается разводить огонь с помощью куска мыла?
— Это случайность, — высокомерно бросила Чармейн. — А теперь помолчи и дай мне прочесть письмо.
Девочка нацепила очки и развернула сложенный лист.
«Дорогая госпожа Бейкер,» — начиналось письмо.
— Что ж, попробую разобраться с посудой, — произнёс Питер. — Никакая синяя мелюзга не запугает меня своими угрозами. А у тебя, надеюсь, найдётся хотя бы чуточка гордости, чтобы помочь мне.
— Ох, заткнись, — только и бросила Чармейн и погрузилась в чтение письма.
«Дорогая госпожа Бейкер,
очень мило с вашей стороны предложить Нам свои услуги. Обычно, Мы полагаем помощь Нашей дочери, Принцессы Хильды, достаточной; однако же случилось так, что на данный момент Принцесса занята принятием важных гостей и не может уделять должного внимания библиотечной работе. Поэтому Мы рады сообщить, что принимаем Ваше предложение на временной основе, до окончания вышеописанного визита. Мы надеемся увидеть Вас в королевском дворце утром ближайшей среды и будем счастливы показать Вам место Вашей работы, а также снабдить нужными указаниями.
С Признательностью и Благодарностью,
Адолфус Рекс Верхне Норландский.»
Пока Чармейн читала письмо, сердце её безумно билось, колотилось и рвалось наружу. Ещё не дойдя до конца, она осознала, что случилось нечто невероятное, неповторимое и чудесное: король согласился принять её помощь! Отчего-то вдруг слёзы выступили на глазах девочки, и она сбросила очки. Сердце ликовало и отбивало победный ритм. Но тут проскользнула тревожная нотка: какой сегодня день? Среда? Неужели шанс упущен?
Чармейн услышала на заднем дворике звяканье кастрюлей, затем распахнулась дверь, и послышался стук собачьих мисок на полу. Питер осторожно поставил на шипящий огонь наполненную до краёв кастрюлю с водой.
— Какой сегодня день недели? — беспокойно спросила девочка.
— Я отвечу, если скажешь, где хранится мыло, — спокойно ответил парень.
— Вредина! — проворчала Чармейн. — В кладовке на полке лежит мешок, там ещё написано что-то вроде Канинитис. Так какой сегодня день?
— А тряпки? — продолжал Питер. — Сначала скажи, где тряпки. Кстати, ты в курсе, что в кладовке появились два новых бельевых мешка?
— Я не знаю, где тряпки, — бросила девочка. — Какой сегодня день?
— Сначала разберёмся с тряпками, — настаивал юноша. — Ты же знаешь, волшебник Норланд не отвечает мне.
— Потому что он не ждал тебя, — произнесла Чармейн. — Сегодня среда?
— Не знаю, почему это он меня не ждал, — пожал плечами Питер. — Он получил моё письмо. Давай, спроси про тряпки.
Она вздохнула.
— Двоюродный дедушка Уильям, пожалуйста, скажи этому глупому мальчишке, где здесь тряпки.
— Ох, моя милая, я чуть не забыл про тряпки, — раздался мягкий голос двоюродного дедушки Уильяма. — Они в ящиках стола.
— Вторник, — бросил Питер, выдвигая ящик, который упёрся девочке живот. Внутри обнаружились свёрнутые полотенца для рук и посудомойные тряпки.
— Совершенно точно вторник, — добавил юноша, вынимая находки. — Я покинул дом в субботу и добирался сюда три дня. Довольна?
— Спасибо, — вздохнула Чармейн. — Ты очень добр. Думаю, завтра мне придётся отправиться в город. Возможно, на весь день.
— В таком случае повезло тебе, что я приехал и могу присмотреть за домом вместо тебя, — ответил он. — И куда же ты намылилась?
— К королю, — с достоинством произнесла девочка. — Он просит моей помощи. Прочти вот, если не веришь.
Питер схватил письмо и пробежал глазами.
— Понятно, — чуть насмешливо бросил он, — собираешься усидеть на двух стульях. Что ж, удачи. А сейчас, думаю, от тебя не убудет помочь мне перемыть посуду, пока вода не остыла?
— С чего вдруг? Не я её пачкала, — Чармейн спрятала письмо и встала. — Пойду в сад.
— Я тоже не пачкал, — заметил Питер. — А, между прочим, именно твой родственник разозлил тех кобольдов.
Девочка не удостоила его ответом и прошла в гостиную.
— Никакая ты не уважаемая леди, — крикнул вслед юноша, — ты просто лентяйка!
Чармейн пропустила слова мимо ушей и направилась ко входной двери. Бродяжка последовала за ней, суетясь под ногами и привлекая внимание. Но девочка слишком сильно рассердилась на Питера, чтобы заметить виляния и кружения собачки.
— Критикан! — так и бурлила она. — Вечно ему всё не нравится. Будто сам он ангел!
Она вышла в сад и ахнула. Кобольды не теряли времени даром. Быстро и бесшумно сотворили они кучу дел. Чармейн не разрешила им вырубить кусты гортензии — и кобольды послушались её, но никто не запрещал им пообрывать сами цветы: розовые, сиреневые и белые. Всю дорожку усеивали розовые и белые зонтики гортензии, и ещё больше валялось среди самих кустов. Девочка разъярённо завопила и бросилась собирать оборванные цветы.