Дом ста дорог
Шрифт:
Чармейн настолько погрузилась в мечты о предстоящем вечере в компании интересной книги, что не заметила, как дошла до дома. Под конец пути ей правда пришлось взять Бродяжку на руки, потому что та едва брела и всё время останавливалась, чтобы отдышаться. С собачкой на руках девочка распахнула железные воротца и на садовой дорожке столкнулась с Ролло, хмуро взиравшим на неё своими тёмно-синими глазками.
— Чего тебе? — бросила Чармейн, всерьёз задумавшись, а не забросить ли Ролло в кусты гортензии. Рост кобольда прекрасно подходил для подобной затеи, даже если швырять его
— Цветочки, которые ты раскидала на столе, — недовольно засипел Ролло, — думаешь, я стану их насаживать обратно или что?
— Нет, конечно, не думаю, — ответила девочка. — Я просто сушу их на солнце, а потом заберу в дом.
— Хех! — фыркнул кобольд. — Украшеньица решила сделать? А что тебе скажет волшебник?
— Не твоё дело, — надменно бросила Чармейн и направилась к двери, заставив Ролло отскочить с дороги. Он что-то прокричал ей вслед, но она даже не обратила внимания — наверняка, очередная брань. Девочка вошла в дом и захлопнула за собой дверь.
В гостиной к затхлому духу прибавился отчётливый запах сырости и плесени, словно где-то в углу появилось небольшое болотце. Чармейн опустила Бродяжку на пол и принюхалась. Собака тоже потянула носом воздух. Из-под двери, ведущей на кухню, показались бурые пальцы набегающей воды. Бродяжка осторожно подошла нарастающей луже и понюхала её. Чармейн так же осторожно подошла и потыкала воду пальцем — захлюпало. Из кухни ползло самое настоящее маленькое болотце.
— Ох, что там Питер учинил на этот раз? — воскликнула девочка и распахнула кухонную дверь.
Водная гладь, скрывающая глубину не более пяти сантиметров, покрывала весь кухонный пол. Девочка заметила, что нижняя часть всех шести мешков у раковины напрочь вымокла.
— Силы небесные! — завопила Чармейн, захлопнула дверь, открыла снова и повернула налево.
В коридоре тоже царил потоп. Солнце кидало на водную гладь свои лучи, оставляя на ней блики и рябь. Судя по расходящемся от ванной комнаты дугам, источник наводнения следовало искать именно там. Чармейн свирепо прошлёпала к двери в ванную. «Всё, чего я хотела, — это прийти, сесть поудобней и спокойно почитать книжку, — кипела про себя девочка, — так нет же, прихожу домой, а тут — потоп!»
Промокшая фыркающая Бродяжка с несчастным видом последовала за девочкой. Едва Чармейн добралась до двери, как та неожиданно распахнулась, и в проёме возник Питер, с обеспокоенным видом потирающий свой мокрый лоб. Он был босиком с закатанными до колен штанинами.
— Как здорово, что ты вернулась, — заговорил он, прежде чем девочка успела вставить хоть слово. — Труба прохудилась и дала течь. Я использовал шесть разных заклинаний, чтобы заделать её, но они лишь перемещали трещину в другую часть трубы. Я как раз собирался отключить подачу воды на том заросшем баке, — ну хотя бы попытаться, — но раз ты здесь, полагаю, ты придумаешь что-то получше.
— Какой ещё бак? — переспросила девочка. — А, ты о той штуковине с синей накипью. С чего ты взял, что она как-то поможет? Вода и так уже повсюду!
— А что ещё я мог поделать? — огрызнулся парень. — Вода же откуда-то подаётся, так почему бы не остановить
— Ты просто безнадёжен! — бросила в ответ Чармейн. — Дай посмотреть, что там.
Она оттолкнула Питера и, поднимая небольшие волны, прошествовала в ванную комнату.
На трубе между раковиной и ванной зияла продольная течь, через которую весёлым фонтанчиком брызгала вода. Вдоль металлической поверхности трубы виднелись шесть серых пузырей — по-видимому, неудачные заклинания Питера. «Всё он, его вина! — сердилась про себя девочка. — Он нагрел трубы докрасна — и вот, пожалуйста! Чёрт знает что!»
Чармейн подскочила к бреши в трубе и, заложив её обеими ладонями, приказала:
— Остановись!
Вода просочилась сквозь её пальцы и струёй ударила в лицо.
— А ну немедля прекрати!
На этот раз течь переместилась сантиметров на пятнадцать вправо и забрызгала всю рыжую косу и плечо Чармейн. Девочка снова прикрыла дыру.
— Стоп! Прекрати течь! — но брешь лишь снова переместилась в сторону. — Так вот значит ты как.
Чармейн не сдалась и попробовала поймать течь ещё раз, но та опять ускользнула. Девочка погналась за ней, преследуя по всей трубе, пока, в конце концов, не загнала в угол. Брызги фонтана теперь безобидно летели в ванную со стоком. Чармейн прекратила погоню и, зажав брешь одной рукой, думала, что же делать дальше. «Вместо своих бесполезных заклинаний, мог хотя бы додуматься отогнать её к ванной,» — ворчала про себя девочка.
— Двоюродный дедушка Уильям, — громко позвала она, — как можно остановить течь в трубе?
Ей никто не ответил. Очевидно, двоюродный дедушка Уильям не предполагал, что Чармейн понадобятся подобные знания.
— Не думаю, что он разбирается в водопроводах, — заметил Питер. — В чемоданчике тоже нет ничего полезного. Я там всё просмотрел.
— Ты копался в чемодане? — зло набросилась на него Чармейн.
— Да, — кивнул юноша, — и в нём довольно много по-настоящему интересных вещей. Я покажу, когда ты…
— Замолчи и дай собраться с мыслями! — оборвала его девочка.
Питер, кажется, сообразил, что, возможно, у Чармейн не самое лучшее настроение, и не стал спорить. Он молча наблюдал за размышлявшей девочкой. «Нужно зажать течь с обеих сторон, чтобы она не смогла ускользнуть. Латать с одной стороны, не давая сбежать в другую. Но как? Надо поскорее что-нибудь придумать, пока мои ноги не вымокли окончательно.»
— Питер, принеси тряпки, — приказала она. — Мне понадобятся три шутки.
— Зачем? — переспросил юноша. — Ты думаешь…
— Иди и принеси! — яростно бросила Чармейн.
К счастью Питер послушался и пошлёпал прочь, бормоча под нос что-то о властных и сварливых женщинах. Девочка притворилась, что не слышала. Пока Питер ходил за тряпками, она решилась убрать руку с дыры, и вода снова забила фонтаном, забрызгивая её лицо, волосы, одежду.
— Ох, никчёмный Питер!
Чармейн положила вторую руку на трубу так, что течь оказалась между её ладонями, и начала потихоньку сдвигать руки.
— Залатай её! — приказывала она трубе. — Прекрати течь и скрой брешь!