Дом теней: Чихнёшь в воскресенье. Дом теней
Шрифт:
— А я признаюсь в слабости к убийствам, совершённым преподавателями колледжей. И чтобы всё развёртывалось на фоне университетской обстановки. Может, поэтому я и приехала в Южный Саттон, — вмешалась Фредерика.
— О, вы имеете в виду этих оксфордских деканов, у которых всегда смешивается время и все улики, — сказал Питер.
— Да, это, а также подлинные случаи, как случай Вебстера, классический пример убийства в Гарвардском университете.
— Ну, это прекрасно, — с энтузиазмом вклинился Тэйн. — Вы знаете тот случай, Мохан? Доктор Джордж Паркмен был убит профессором Вебстером, который задолжал ему крупную сумму. Никто и не подумал бы заподозрить такого почтенного джентльмена, но за ним подсматривал служитель, и что же он увидел? Старый профессор расчленяет труп и сжигает его в камине колледжа!
— Да, согласен, случай прекрасный. Разве не на нём выступал в качестве свидетеля Оливер Уэнделл Холмс?
— Верно. Добрая старая Новая Англия, превосходное место для убийств, — со смехом заключил Кэри.
Марджи, которая слушала с напряжённым вниманием, вдруг громко спросила:
— Ну, хорошо, почему бы вам тогда не поискать тело Кэтрин Клей, которая исчезла после ланча? Никто не знает, где она, и с тех пор её никто не видел. Впрочем, если её прикончили, мало кого это расстроит, — с горечью добавила она, уже не так громко.
— Дорогая Марджи, — повернулся к ней Питер, — разве эта женщина хоть раз приходила вовремя?
— Н-нет. Но всё равно, если вам нужно загадочное убийство в Южном Саттоне, начало хорошее.
— Опять-таки неверно, — возразил Тейн. — Обычно всё начинается с тела, а не с его поисков.
— Точка зрения полицейского, — чуть ли не выкрикнула Марджи. — Если бы вы были повнимательнее, мёртвых тел вообще не было бы.
Тэйн, Фредерика, Питер и Конни — все посмотрели на побледневшее лицо девушки, на котором теперь отчётливо выделялись красные пятна.
— Боже, она говорит серьёзно, — прошептал Тэйн, вставая. — Эй, девочка, на что ты намекаешь? — но прежде чем кто-то смог остановить Марджи, она вскочила и выбежала через открытую дверь в темноту летней ночи.
— Оставьте её, Кэри, — спокойно сказал Питер. — Это то, что её мать называет «театром». Ей очень нравится действовать на неподготовленную аудиторию. И у неё свои счёты с Кетрин, она действительно желает ей смерти.
Чуть потоптавшись, начальник полиции сел и вернулся к оладьям с земляничным вареньем.
— Она совсем спятила, — пробормотал он про себя. Заговорили о других вещах. Так продолжалось до великого момента, когда убрали тарелки, спели гимн и священник произнёс несколько подобающих случаю слов. Питер шёпотом сообщил Фредерике, что священника зовут преподобный Арчибальд Уильямс. И наконец перешли к долгожданному розыгрышу.
— Номер тридцать пять! — очень громко объявила жена священника, вытащив номерок из шляпы.
— Но… но… это же м о й номер! — ахнула Фредерика.
— Я хотела одеяло, потому что… у меня день рождения… и… Я хочу сказать… Боже! Что же мне теперь делать?
— Встать и взять свой выигрыш, — серьёзно ответил Питер.
Вот почему Фредерика полчаса спустя, возвращаясь домой с прекрасным лоскутным одеялом, пошла не наверх, к себе, а на кухню.
Питер попрощался с нею у входа. Она пригласила его зайти, но полковник отказался.
— Простите, Фредерика, но мне сегодня нужно срочно написать отчёт, и я допоздна буду работать у себя в кабинете. Вы отсюда, несомненно, увидите свет в моём окне.
Фредерика постаралась скрыть своё разочарование и пошла в дом с лоскутным одеялом в руках. Одеяло она расстелила на своей кровати, чтобы получше его рассмотреть. Потом решила, что ещё лучше рассматривать его на стене, но единственная стена, не занятая книгами, находилась в кухне.
Стремянка стояла за раковиной. Фредерика пошла за ней и по пути выглянула в окно. И в падавшем из окна свете увидела гамак. Стремянка так и осталась неиспользованной, а забытое одеяло много дней пролежало на кухне.
Кто-то лежал в гамаке, и лежал совершенно неподвижно.
— Не следовало нам слишком много говорить об убийствах, — сказала Фредерика вслух, чтобы приободриться. — Я сошла с ума, не хуже девчонки Марджи. Несомненно, это спит сама Марджи. Выставляется, как все подростки, чтобы напугать меня до смерти.
Слова, произнесённые в пустой комнате, прозвучали как-то странно и напомнили Фредерике, что она не героиня романа. Она раскрыла заднюю дверь и вышла на крыльцо. Резко закричала цикада, и Фредерика в страхе остановилась. Потом медленно направилась к гамаку.
Она долго стояла и смотрела на неподвижное тело Кэтрин Клей. Ошибиться было невозможно. Одна рука беспомощно свисала, а свет, лившийся из кухонного окна, проявил искажённое болью или страхом лицо — абсолютно неподвижное.
Фредерика прикрыла рукой рот, чтобы сдержать крик, и заставила себя другой рукой коснуться этого страшного лица. Отдёрнула руку и слепо, почти инстинктивно побежала в направлении кампуса и светящегося окна Питера.
Глава 4
Фредерика бешено заколотила по тонкой двери сборного дома. Звуки прозвучали как удары барабана в тишине ночи.
— Боже! — сказал Питер, быстро открывая дверь. — Незачем будить мёртвых. Какого дьявола?
— Это я, Питер. О, Питер, Питер, она мертва. Марджи, наверное, ведьма.
— Фредерика, это вы? О чём вы говорите? — но тут полковник разглядел её побледневшее лицо, взял за руку и почувствовал, что она дрожит. — Заходите и расскажите, в чём дело. Здесь ничего плохого не может произойти, Фредерика. У вас кошмар из-за того, что мы слишком много чепухи наговорили.
— Нет! Нет! Питер, я не могу зайти. Вы должны пойти со мной. Это… это Кэтрин Клей. Она мертва. Там, у магазина. В моём гамаке, на моём дворе, — Фредерика заставила себя говорить медленно и отчётливо, и наконец Питер понял, что она говорит серьёзно.
— Хорошо, Фредерика, я вам верю, но прежде чем мы пойдём, вам нужно выпить.
Он провёл её в кабинет, раскрыл ящик стола и достал небольшую серебряную фляжку. Из шкафа взял бокал и налил немного.
— Коньяк. Вам необходимо. Не пейте залпом.