Шрифт:
Глава 1
– Кери вам не подопытная крыса! – кричит Рик. – Вы, белые гниды, проводите на ней опасные операции!
Рика переполняет абсолютная чистая ярость на Белых Людей, которые медленно, но уверенно губят всех постояльцев Дома Уродов.
– С чего ты взял, что они опасны? – спокойно вопрошает Симона. Она не смотрит на него, занимается проверкой каких-то документов, периодически поправляет круглые очки в толстой черной оправе на переносице. Сидит за рабочим столом с невозмутимым лицом, словно Рик не надрывает глотку и не краснеет до кончиков ушей. И эта психологическая черта, как отстраненность, которую она выработала за долгие годы работы в Доме Уродов, всегда не нравилась Рику. Он еще больше злится, когда другой
– Может, потому что они подрывают здоровье и ничем не помогают в борьбе с несовершенным геном?!
– Эти операции жизненно необходимы ей, и они абсолютно безопасны, Рик. Не придумывай, – с натянутой улыбкой выдавливает из себя Симона. На секунду поднимает взгляд. – Ты ведь хочешь, чтобы в итоге она видела?
Все это уловки.
Психологические приемы, которые эффективно действуют. Но больше на фокусы Симоны он не поведется.
Как он мог быть с ней рядом? Проводить долгие вечера в попытках заглушить боль, одиночество, нескончаемую ненависть на всех сотрудников Дома Уродов и на ЕСМ, который соорудил это кольцеобразное здание, в котором он сейчас заключен, по среди ледяной Норвегии?
– Ты ведь прекрасно знаешь, что хочу. – Слова даются нелегко. Тяжело признавать, что он привязался к кому-то.
– Тогда не мешайся и не устраивай скандал. Многие постояльцы любят вздремнуть после обеденной трапезы.
– Не притворяйся, что тебе не все равно на всех этих людей!
– Они мои пациенты, и я переживаю за них, как и любой врач.
Держать себя в руках, сохранять безразличное лицо и скрывать сучий характер – незаменимые фишки Симоны, как профессионального психиатра и психолога. Болотные цвета глаза способны заглядывать в душу. Короткая, курчавая, похожая на легкое облачко, прическа делает ее безобидным ангелом, и многие постояльцы считают Симону их хранительницей, которая может излечить их душевные раны. Но эти многие – слепые щенята, что идут прямиком в пасть настоящему зверю.
И Кери одна из них.
– Ты ведь помнишь, чем мы занимались на этом столе? – шепотом спрашивает Симона и поднимает глаза.
Вновь ее уловки.
Заигрывание взглядом.
Короткие ресницы Симона подкрасила толстым слоем туши так, что на кончиках висят черные куски. Так ее глаза кажутся еще больше и круглей, но в них Рик не смотрит. Его организм требует разрядки, но спать с ней он не намерен. Он – не дурак, чтобы вновь попасться в ее паучьи сети, из которых он с трудом вырвался.
– Хочется забыть.
– А мне повторить, – хихикает и улыбается.
Рик больше не смотрит на Симону, осматривает кабинет. Ничего не изменилось после последнего его визита. Прошло уже больше полугода, а все стоит на прежних местах. Приглушенный свет. Симона обычно пользуется только настольной лампой, но, когда к ней заглядывают постояльцы, она включает свет во всем кабинете.
В центре помещения располагается большой стол, на котором почти всегда стоят стопки документов и медицинские книжки пациентов. Сзади из высокого, но узкого окна из высокопрочного стекла проникают последние лучи уходящего солнца. Один из многочисленных болезненно-золотых лучей плывет по лицу Рика, отчего тот часто жмурится. Напротив стола стоят высокие книжные шкафы, на полках которых хранятся рабочие папки и различные книги по психиатрии и психологии в маленьких изданиях. Все эти книги похожи друг на друга. Одинаковые размеры, серая обложка, мягкий переплет. Отличаются только названиями и авторами, что большими черными буквами выделены на корешках. К одной из стен подставлен мягкий, маленький диван из искусственной кожи. Висит одна картина, которая привлекает больше всего внимания Рика. Изображены снежные просторы Норвегии, а в небе висят холодные, бездонные, глазные яблоки без глазниц с почти незаметными алыми капиллярами.
Это глаза Кери.
– Этот грязный четвертый этаж подпитывает тебя коварством.
Симона улыбается уголком губы, хмыкает и не смотря кладет документы на край рабочего места. Встает с кресла, огибает стол, останавливается в шаге от Рика. Наклоняет голову набок, подобно кошке, и осторожно, будто боясь испугать дикого зверька, прикасается к плечу Рика. Тот никак не реагирует. Теперь смотрит в ее глаза. Его взгляд ледяной, колючий, тяжелый. Он больше ничего не испытывает к Симоне, даже сексуального желания. Тогда ему нравилось проводить пару часов с ней. Так он чувствовал, что находится выше всех Белых Людей. Но сейчас его бросает в жар из-за «вулкана», что зло пробуждается, когда она находится рядом. «Мантия» покрывает каждую клеточку его тела, и Риком завладевает одно желание: убить всех сотрудников Дома Уродов и разрушить лечебницу.
– После переселение на третий этаж ты начал рычать на меня, как пес. Неужели в этом как-то замешена эта девчонка?
Рику надоедают эти игры. Он сжимает челюсть, выступают желваки. Скидывает руку Симоны с плеча.
– Что за опыты вы проводите над постояльцами? – Рик вновь переходит на крик.
– Рик Уокер, если вы сейчас же не прекратите нести этот бред, то я посчитаю вас агрессивным и опасным для общества человеком, которого необходимо лечить! – повышает голос Симона, приподнимает голову, встает на носочки, чтобы не так сильно ощущать разницу в росте. Она почти на одну голову ниже Рика. Разворачивается, проходит за рабочий стол, намеренно виляя задницей. Возвращает обратно на переносицу съехавшие очки большим и указательным пальцем. Победно улыбается, видя, что ее слова верно подействовали на Рика.
– Ты так переживаешь за эту девушку? – выдерживает паузу. Рик молчит. – Кери – очень хороший человек. Она помогла моему брату ощутить, что такое любовь.
– Не смей мне говорить об этом ублюдке!
На секунду умиротворенное выражение лица Симоны меняется. Она хмурится. Щеки покрываются красными пятнами. Резкое выражение в сторону ее брата выводит ее из равновесия, но Симона быстро заглатывает возникшую злость. По крайней мере, она ожидала такой реакции от Рика, ведь он яро ненавидит Гордона. Но самодовольно улыбаться она больше не может.
Симона не успевает схватиться за документы и сделать вид, что работает, как объявляется зеленая тревога, которая сообщает о плохом самочувствии постояльца или его внезапной смерти.
Симона с Риком удивленно переглядываются. Сердца двоих начинают биться с бешенной силой.
Глава 2
Симона первая вылетает из кабинета, Рик – за ней. В коридор вываливаются не только они, но и Псы и Белые Люди. Все они также очень взволнованы, но куда более собраны, чем Симона, которая в мгновение ока оказывается у лестницы, чуть не сбивает одного из сотрудников Дома Уродов и спускается на третий этаж одна из первых. Рик чувствует себя не в своей тарелке: когда объявляется зеленая тревога, ничем хорошим это не кончается. Цвет зеленой, ласковой, свежей травки кричит о смерти, извещает о трагедии. Однажды эта тревога сообщила всем постояльцам о кончине Яна Мирра. Умер ли он сам, как утверждают Белые Люди? Рик не уверен в этом. Скорей всего, ему любезно помогли. Он верит, что Ян – не единственная жертва Белых Людей и Псов. Рик может только представить, сколько людей с несовершенными генами умерло до его заключения в Доме Уродов. Ведь этой, затерянной в снежной пучине Норвегии, лечебнице, о которой неизвестно обычный членам ЕСМ, уже век.
Рик сливается с толпой Псов. Все они мужчины в серой униформе с золотыми полосами на боках. В руках, все как один, держат пистолеты с резиновыми пулями. Настоящие имеет только Вожак – Роберт Тейлор. Когда Рик совершил неуспешный побег из Дома Уродов, Роберт готов был всадить ему пулю в спину, но не сделал этого, так как за ним уже выехали Псы на снегоходах. Рик был на свободе всего лишь пять минут. Чем дальше он отдалялся от Дома Уродов, тем отчетливей чувствовал невероятное удовольствие и глубокое облегчение. В одно мгновение он превратился в птицу, которая была заключена в клетке. Крылья ее туго были связаны, но она разорвала нить, сломала решетки и полетела. Счастье за короткое время.