Дом утех «Соблазн»
Шрифт:
Под дружный выдох член дернулся и начал входить сильнее, упрямее, и словно под гипнозом я расслабила мышцы, позволяя ему. Влага упрощала процесс, и я невольно захныкала, чувствуя, как жарко там, куда Люций пытался попасть.
Толчок, еще один… и широко распахнув глаза, я поняла, что все, он внутри, и я чувствую каждую вену на огромном члене, и словно прочитав мои мысли, сатир задвигался, сжимая меня так сильно, что даже пошевелиться было бы невозможно.
Он предупреждал, что может быть больно, но в сравнении с моим желанием эта боль уходила на задний план, беспокоило другое. Люций высасывал из меня
Сатир будто бы сжирал их, все мои страхи, переживания, сомнения. Он впитывал их, и член с пошлыми шлепками толкался все быстрее и быстрее, и если бы не его крепкий захват, я бы возможно уже головой пробила бы изголовье кровати.
Но ей и этого было достаточно. Спустя уже пару бесконечных минут, она заскрипела и с громким треском сломалась, падая на пол, и деревянные ножки разлетелись в разные стороны, оставляя после себя дорожки щепок и стружки.
— О боги! — крикнула я, но сатир со звериным и таким оглушающим ревом начал буквально вбивать меня в остатки кровати, отпустив и высоко запрокинув голову.
Словно зверь, обозначающий свою территорию. Словно лев, демонстрирующий свою силу.
Он двигался резко, сильно, вколачиваясь в меня так, что мне оставалось только как можно шире развести ноги и, не осознавая этого, ждать, когда он насытится.
Все вокруг рушилось, с потолка хлопьями летела штукатурка, стены тряслись, угрожая убить нас под своими руинами, если он не остановится и здание посыплется, словно карточный домик. И когда, казалось, спастись уже не будет и шанса, сатир с хриплым рыком остановился, падая на меня всем телом и тяжело дыша.
— Отдай мне Элизу, Таша, — прошептал он, и по моей спине пробежала холодная волна пота. — Ты мне должна. И она — моя плата.
Глава 38
У меня по спине водопадом пробежали холодные мурашки, а внутри вспыхнул и рванул целый вулкан отчаяния. Он будто заполнил меня до краев и излился наружу в виде дорожек слез. Нет. Нет. Нет.
— Нет, — забормотала я, чувствуя, что меня сейчас накроет истерика. — Люц, прошу, умоляю… не трогай ее. Она же маленькая. Как ты можешь… господи, возьми лучше меня и делай, что хочешь. Я выдержу все, что придет тебе в голову. Хоть убивай. Пожалуйста, только не ее…
Голос сорвался до шепота, и я умоляла, закрыв глаза и чувствуя, что это была огромная ошибка — обратиться к нему. Кто же знал? Кто же знал? Я теперь могу только умолять, потому что попробуй я помешать сатиру — и он просто свернет мне шею.
— Таша…
— Она маленькая, Люц…
— Таша, ты не поняла. Я не испытываю к ней влечение, если ты об этом. Она слишком мала. И я не посмел бы даже посмотреть на нее с такими мыслями.
Надежда всколыхнулась во мне и тут же погасла. Но зачем тогда?.. Я еле разлепила мокрые от слез ресницы и посмотрела на сатира. Он выглядел как-то напряженно и серьезно. На его лице не было похоти, когда он говорил о моей сестре.
— Но зачем тогда?
— Она — моя истинная.
Я моргнула удивленно.
— С чего ты взял?
— С того, что я чувствую потребность оберегать ее. И отдать за нее жизнь, если до этого дойдет, — с угрозой произнес Люц, сверкнув глазами. — Стоило мне только увидеть ее в окружении этих ублюдков, и я понял. Иначе бы не вернулся в таком состоянии, Таша.
Я молча смотрела на него, укладывая в голове то, что он сказал. Истинная… Ни за что не хотела бы, чтобы моя маленькая сестра связалась — сейчас или когда-либо — с этим существом. Зная его темную сторону. Зная, на что он способен. И зная, чего он хочет в постели. Сейчас, может быть, он для нее просто защитник, и очень неплохой… но…
— Она подрастет, Люц, и… что?
— Когда она подрастет, все изменится. — Он будто выжирал меня глазами и своим непререкаемым и решительным тоном закладывал в мою душу понимание, что он не отступится, отчего мне становилось страшно. Мое согласие — всего лишь формальность в этом случае. Дань нашей… дружбе, если это можно так назвать.
Но я все равно не могла спокойно кивнуть, покорившись этой решительности. Я покачала головой. Не хочу Элизе такого спутника. Почему хотя бы она не может просто выйти замуж и жить спокойно, не связываясь с существами, вроде Люция? Его бэкграунд вряд ли можно назвать хоть сколько-нибудь положительным.
— Я не могу тебе сказать: «Да, Люц, береги ее. Благословляю», — грустно усмехнулась я, — но тебе ведь плевать. Я не хочу, чтобы Элиза росла, наблюдая за твоей темной стороной жизни… Да у тебя и светлой-то нет даже. Ты связан с триумвиратом, ты любитель походить по борделям. Ты… Твоя тьма…
Сатир молча, без слов, поднялся и принялся одеваться. Будто полностью игнорируя меня, пока я сидела, качая головой и понимая, что семья Элизы — отец и я — смогли подарить ей только самое плохое в жизни. И не смогли защитить от грязи.
— С триумвиратом мои отношения закончились с этого дня, Таша, — коротко и тихо произнес Люц. А потом раскрыл возле себя портал и шагнул в него, исчезая. Я без слов поняла, куда. Наверняка проведать мою сестру. Дерьмо!
Я с яростью стукнула кулаком по кровати. Потом вскочила с нее, услышав, как хрустит под ногами штукатурка, подхватила одну из ножек и с криком швырнула в зеркало на стене.
— Да что б ты сдох, ублюдок! — вырвалось у меня, когда я вспомнила, из-за кого заварилась вся эта каша с борделем и с продажей сестры. — Я убью тебя! Найду и убью! — Я уже швырялась всем, что попадется под руку. Зеркало с тихим звоном треснуло, люстра жалобно звякнула и осыпалась осколками на пол. — Придушу и заставлю отрабатывать все зло, что ты нам причинил! Подложу под извращенцев, и пусть тебе во все дыры напихают!!!
Я с силой пнула книжный шкаф и, ахнув, схватилась за ногу и упала попой на пол. Черт. Так и палец можно сломать. Зачем я крушу все? Делу это не поможет. А вот холодный разум и связи — еще как.
Хотя сейчас мне казалось, что даже если сюда Марта зайдет, чтобы наказать за поведение — я наброшусь на нее и придушу, сомкнув на шее руки.
Я потрясла головой, закрыв глаза, и возвращая себе самообладание. Потерла ладонями лицо, с протяжным стоном выпуская горячий воздух из легких. Все, тихо, Таша. Ты сможешь. Все сможешь. Все исправишь.