Дом в Лондоне
Шрифт:
Геннадий наслаждался собственной властью над этими испуганными людьми. Сочтя монолог в адрес Лидочки убедительным, он обернулся к Василию и Валентине, стоявшим плечом к плечу, как пупсы.
– А для вас, мои собутыльники, у меня одно творческое указание. Мне сказали, что кто-то вас видел возле конторы «Аэрофлота». Как будто кто-то из вас совал туда свой нос. Было или нет? Молчите? Значит, было. С перепугу у вас появилась мысль, а не рвануть ли когти и не скрыться ли от моего правосудия. Нет, не удастся, крошки. Придется вам остаться еще на шесть
Геннадий протянул пустой стакан Василию, и тот поспешил налить в него еще виски.
– Оставляю вас одних, секретничайте, плачьтесь друг дружке в жилетки. Ваше собачье дело. Это однозначно. Но главное – деликатность и скрытность. В ваших руках судьба хорошего советского человека Аллы Кошко. Нам не хочется, чтобы с ней случилось что-нибудь плохое. Как и с любым из вас, господа.
Геннадий обвел взглядом присутствующих и остался недоволен.
– Какой плохой человеческий материал, – сказал он. – Какая мелкая генетика. Что мне с вами делать?
Он картинно пожал плечами. Потом вытащил из бокового кармана видеокассету.
– Вячеслав, – сказал он, – мне нужно с тобой перекинуться двумя словами наедине. Впрочем, кто хочет, может посмотреть, теперь у нас секретов нету. Где у тебя видео?
– В кабинете, – покорно отозвался Слава.
– Пошли в кабинет. Хочу передать тебе привет от Аллы из Москвы.
Не оборачиваясь, уверенный в том, что зрители следуют за ним, Геннадий отправился в кабинет, включил телевизор и вставил в видео кассету. Экран загорелся. По нему пошли серые полосы.
– Устраивайтесь, друзья, – сказал он. – Будьте как дома.
И тут Лидочка впервые увидела настоящую Аллу.
Она была похожа на узурпаторшу, видно, специально подыскивали. Тем более что здешняя, лондонская, штучка была причесана и накрашена под свою московскую близняшку.
Но, конечно, московская Алла была привлекательнее. Она была даже красива грубой, пошлой красотой продавщицы винного отдела. Она глядела прямо в камеру, а задний план был затемнен – не догадаешься, откуда она говорит. Говорила Алла ровно, заученно, стараясь не пропустить ни одного нужного слова.
– Славик, – сказала она, – Иришка, я надеюсь, что вы меня слышите и не дадите в обиду.
Лидочка только тут сообразила, что она, не задумываясь, пошла в кабинет за Славиком, что вместе с ней пришли и Кошки. Только Алла осталась в столовой. Оттуда донесся звон разбитого стекла и матерное ругательство.
– Я нахожусь в безопасном месте, – говорила настоящая Алла. – Обо мне заботятся наши общие друзья. Они обещали, что ничего плохого не произойдет. Правда, многое зависит от вас, мои дорогие.
Алла на экране закрыла глаза. Словно вспоминала текст.
Славик сжимал и разжимал кулаки, лежавшие на коленях. «Хорошо еще, что Иришки нет, – подумала Лидочка. – Ей было бы труднее всех».
– Теперь, чтобы ускорить нашу встречу, – продолжала Алла, – вам осталось выполнить одно небольшое условие. Ты, Славик, должен сделать то, что давно уже надо было сделать, – ввести меня в совместное владение твоим счетом в банке. Мне сказали, что это простая операция, ничем дурным она тебе не грозит. Зато я буду уверена, что, если с тобой что-то случится, деньги останутся в нашей семье. Пожалуйста, Славик, не оставь меня в беде! Помоги мне, и мы будем счастливы.
Алла исчезла с экрана. И на нем появилась совершенно обнаженная блондинка, любующаяся своими грудями, поднимая на ладонях эти тяжелые массивные сооружения. За спиной девицы появился также обнаженный брюнет, который вступил в борьбу за обладание бюстом.
Все продолжали смотреть на экран, не понимая, какое отношение к Алле имеют эти кадры, но догадываясь, что они обязательно должны иметь к ней отношение.
Геннадий сухо засмеялся. И Лидочка поняла, что он совершенно трезв, а хмельное поведение – лишь камуфляж. Он нагнулся к телевизору, щелкнул кнопкой, выключая видео, вытащил кассету.
– Дурак писал по порнухе, – объяснил он. – Пожалел бабок на новую кассету.
И почему-то Лидочка почувствовала облегчение – хоть последняя сцена оказалась недоразумением.
Слава поднялся. Он хотел уйти, но, видно, не знал, где ему спрятаться.
Слава попытался прорваться в коридор, но Геннадий крепко взял его за плечо. Он перестал изображать из себя пьяного. Геннадий был смертельно серьезен.
– Ты понял? – спросил он.
– Отпустите меня! – закричал Слава. – Немедленно отпустите! Я знаю, что вы решили меня убить! Я все ваши штучки насквозь вижу. Вы больше ничего не получите, слышите: ничего!
– Ты хорошо подумал, Славик? – сказал Геннадий, и в его устах это имя звучало оскорбительно. – Ты теряешь близкого человека. И все из-за жалких грошей.
– Та ж он вам отдал, как сговаривались, – сказала басом Валентина и закашлялась. – Разве люди так поступают?
– Мы для вас не люди, – усмехнулся Геннадий. – Мы – организация. А у организации громадные накладные расходы. Представьте себе, сколько стоило командировать меня и мою подругу сюда, в туманный Лондон?
Лидочка не могла произнести ни слова. Ее охватил страх, словно Славик уже умер, погиб, его нет, а потом наступит очередь остальных. И она совершенно бессильна остановить этот бульдозер, потому что у бульдозера нет чувств.
– Нет! – Слава пытался вырываться. Но Геннадий легко удерживал его. – Делайте что хотите, но вы не получите ни копейки!
– Мы получим, – сказал Геннадий. – Мы умные, мы все предусмотрели. Иди и хорошенько подумай.
– Вы перегнули палку, – сказала Лидочка. – Боюсь, вы проиграли.
– Помолчи, Лидия Кирилловна. Я питаю к тебе уважение, но не до такой же степени!
– Нет! – крикнул Слава из коридора. – Лучше сейчас меня убейте, сволочи!
– Я ухожу, – сказал Геннадий. Говорил он негромко, как человек, уверенный в том, что его услышат. – Через полчасика позвоню, а тогда вы мне скажете, когда мы завтра едем в банк.