Дом Ворона

– Участь моя решена, я женюсь. Отец сказал, что откладывать больше нельзя.

Для Клер эти слова прозвучали как пощечины. Одиннадцать штук, у нее даже лицо заболело.

Эдвард никогда не поднимал на нее руки. Они прожили вместе семь лет, и все это время Клер считала, что у них идеальная семья. Пусть их союз не освящен в церкви, пусть они не приносили клятвы Двоим, но они были семьей. Они любили друг друга.

И теперь все рухнуло.

«Как же я? –

Ей хотелось закричать. Ей хотелось устроить отвратительную, совершенно бабскую истерику, чтобы выплеснуть из себя все, что сейчас кипело в душе. Но Клер знала, какую женщину в ней любил Эдвард, и лишь спросила:

– Что же будет со мной? С нашими детьми?

Эдвард Бренуи, принц Седьмого дома, обернулся к ней, и Клер против воли снова залюбовалась им. Все эти семь лет она не могла насмотреться на него и знала, что ее чувство взаимно.

И надеялась. Совершенно по-глупому надеялась, что однажды, может быть…

– Я люблю тебя, – произнес Эдвард, и Клер знала, что он искренен. Он никогда не врал ей. – Я люблю наших детей. Но пожениться мы не можем, Клер.

Клер кивнула. Она всегда это знала.

Кто она была? Девушка-бастард, незаконнорожденная дочь главы одного из дарангварских домов, которую его величество Малоун выбрал для того, чтобы проверить, способен ли сын зачать ребенка. Клер всегда знала, что от нее требуется: зачать, родить и убраться с глаз долой. Она была никем. Ей следовало лишь благодарить за оказанную милость.

Но они полюбили друг друга. И Клер надеялась, что однажды…

Она все-таки не выдержала. Обхватила Эдварда за плечи, уткнулась лицом в грудь и расплакалась. Она не могла его потерять – и теряла прямо сейчас.

– Клер, – услышала она голос Эдварда откуда-то с невообразимой высоты, – я не оставлю тебя, слышишь? Ты все равно будешь жить в этом дворце. Дети тоже. Для вас ничего не изменится. Я люблю тебя, только это имеет значение. – Он гладил Клер по волосам, и она слышала, как гулко бьется его сердце, почти как тогда, когда они занимались любовью.

– Это династический брак, – произнес Эдвард, отстранив Клер и глядя ей в глаза тем самым взглядом, каким смотрел, когда она выносила к нему детей. – Я не люблю ее и никогда не полюблю. Я женюсь по приказу отца, и мы все это понимаем. Он хочет объединить дома Лебедя и Волка, вот и все.

«И ты ляжешь с ней в постель, мой Эдвард, – подумала Клер. – И она родит тебе детей. И мы будем встречаться урывками и никогда не сядем за один стол, а потом ты скажешь, что я должна выйти замуж. И вот так закончится наша история».

Она никогда не думала, что может чувствовать настолько глубокую боль и не умирать от нее.

– А как же твоя жена? – спросила Клер, не отводя взгляда от Эдварда. Когда еще она сможет посмотреть на него вот так, открыто, не боясь и не прячась.

– Это династический брак, – повторил Эдвард. – Между нами нет и не может быть никакой любви. Она все прекрасно понимает.

«Она всего лишь девочка, – подумала Клер. – Она, должно быть, верит в сказки и любовь. Я была такой же».

Потом она вышла в сад и села у фонтана – по счастью, здесь никого не было, некому было жалеть ее или язвить по поводу падения фаворитки принца. Клер откинулась на спинку скамейки и стала смотреть, как воробей прыгает по краю фонтана.

Она потеряла Эдварда, а что же у нее есть? Двое детей, признанные принцем. Конечно, Антони и Эвила никогда даже близко не подойдут к трону, но у них есть и деньги, и право быть рядом с отцом. Вот удивится юная принцесса с полуострова, когда узнает, что у ее мужа уже есть семья.

Клер печально усмехнулась. Это не семья. Пора понять это и смириться.

– Сьоррен Клер!

Клер обернулась – по дорожке неспешно шел господин Бруно Стафани, Тень короля, глава секретной службы Дарангвара. Меньше всего Клер сейчас хотела общаться с ним, но она верила, что Двое никогда не посылают людей друг к другу просто так.

– Сьор Стафани, – улыбнулась она. Надо быть спокойной и вежливой, надо хранить свою боль при себе. Ее все равно никто не пожалеет.

Стафани со вздохом опустился на скамейку рядом с ней. Долговязый, лысеющий, тощий как щепка, он производил обманчивое впечатление мягкого человека. Но Клер знала, что те, кто считает сьора Стафани добродушным простачком, совершают самую крупную ошибку в своей жизни, а она не собиралась ошибаться.

– Вы уже слышали о свадьбе принца? – спросил Стафани так, словно Клер могла и не знать об этом.

– Разумеется, сьор Бруно, – ответила она.

Стафани понимающе улыбнулся.

– Я вижу, что вы расстроены.

– Не буду отрицать.

Стафани прикрыл глаза. Клер подумала, что никто ничего о нем не знает. Интересно, сложно ли держать в полной, непроницаемой тайне всю свою жизнь?

– Тогда и я не буду играть с вами в игры, – произнес Стафани. – Вы мне нравитесь, сьоррен Клер. Я предпочел бы видеть королевой Дарангвара вас, а не Лию Окли.

Воробей свирепо чирикнул и был таков. Клер внезапно почувствовала острый прилив мстительной радости.

– Продолжайте, сьор Бруно, – сказала она, – я вас внимательно слушаю.

Стафани позволил себе едва заметно улыбнуться уголком губ.

– У меня есть все основания считать, что вместе с принцессой сюда приедет Авриль Тисон.

Клер удивленно посмотрела на него.

– Ему-то что тут делать? Государь его примет, конечно, как не принять юродивого…

– Да, да, да! – рассмеялся Стафани. – Он юродивый во имя богов, он мужчина, который называет себя женщиной и ведет женскую жизнь при храме Черной матери Глевы. Знаете, если бы я хотел спастись от гнева его величества Малоуна, я бы сделал то же самое.