Дом воспоминаний
Шрифт:
Катя глубоко вздохнула и перевела взгляд на брата. Тоби стоял и смотрел вслед трём ребятам, пока они не скрылись за воротами.
– Я потом покажу, как заглядываться, – пробурчал он.
– Тоби, будь проще, – Энцо похлопал друга по плечу.
– Проще? Ты вообще видел, как этот извращенец вглядывался в её… её… – Тоби неопределённо указывал пальцем на грудь Кати. Эн проследил за его взглядом, но тут же получил сильный подзатыльник.
– Ай! За что?!
– А ты чего пялишься?! – вскипел Тоби.
– Ты же сам указал на неё! – с обидой выкрикнул его друг. Катя стояла неподвижно
– А ничего, что кроме моей груди я тоже здесь есть?
– Знаешь ли, она не как у ребёнка. Выпирает уже, – пробурчал её брат.
– На вид можно сказать, что между вторым и третьим. Середина, так сказать, – сказал Энцо, но потом сильно пожалел об этом. Парень еле увернулся от кулака О’Коннора.
– Специалист нашёлся?!
– Молчу я…
Тоби что-то гневно пробурчал себе под нос, но его никто не услышал. Он слабо кивнул другу и побрёл к выходу.
Катя осталась в зале одна. Девушка, слегка ухмыляясь, ещё долгое время вспоминала яркий отблеск тех очаровательных глаз, образ которых не желал уходить из головы.
Солнечные блики крохотными мазками лежали на серой выцветшей плитке. Из широко распахнутого окна дул прохладный весенний ветерок, обжигая весь коридор своим дыханием.
Где-то в конце пустынного серого коридора послышался глухой стук пальцев по подоконнику, он чередовался с безмолвной тишиной и снова нарастал с ещё большей силой.
Фигура, отбивающая весёлый ритм ногтями, быстрее приближалась и не казалась такой размытой.
Катя осматривала родные стены школы и мысленно расставалась с ней; с местом, где останутся самые сокровенные и смешные мысли. Девушка проучилась здесь все двенадцать классов и, по правде говоря, была очень огорчена законченной учёбой. Ей точно будет не хватать криков младшеклассников в коридорах, весёлых уроков биологии и поездок за город со своими школьными друзьями.
Её терзали разные мысли: а что будет дальше? поступит ли она? Она очень переживала, что больше никогда не сможет увидеть утром своих друзей, не сможет смеяться с ними на уроках, поворачиваться и обсуждать действия не очень любимых учителей или других учеников. Катя только сейчас осознала, что никогда в своей жизни не сможет сидеть за партой в школе, ходить в столовую за вкусными булочками. Больше не будет в её жизни первых звонков, школьных соревнований. От этого её сердце обливалось кровью. Она очень хотела вернуться в детские годы, быть маленькой, ничего не решать и ходить на прогулку со своими родителями в парк. Девушка поняла, что время неумолимо несётся вперёд, и от этого становилось только хуже.
Остановившись около очередного зеркально-чистого окна, Катя посмотрела на свои ноги. В своих любимых кедах она чувствовала себя отлично, но сейчас они действительно были не по погоде: с самого утра столбик термометра не опускался ниже тридцати пяти градусов.
С тяжёлым вздохом девушка сняла обувь, взяла её в руки и смело пошла дальше. Она наконец почувствовала облегчение. Подойдя к деревянной двери в конце тихого коридора, она осторожно нажала на ручку, приоткрыла дверь и высунула голову, чтобы осмотреть кабинет.
– Сюда иди, – окликнула подругу Аня.
Учительницы ещё не было, и весь класс вёл себя как хотел. В кабинете находились только самые стойкие; наверное, из-за того, что некоторые дети остались дома или уехали, не придавая значения последним в своей жизни дням в школе. Она узнала своих старых друзей Лиама и Циллина, вечно опаздывающую приятельницу Ани Розу (Катя удивилась, что она была в классе вовремя), неразлучных Жака и Эрни, двух сестёр-альбиносов Джеггер и вечных забияк Дана и Криста. Катя молча прошла около стены и села за парту перед подругой. Аня смерила её всю взглядом, полным удивления, от чего та лишь слабо улыбнулась.
– Они немного натирают.
Кате было восемнадцать лет, хотя совсем недавно далёкие родственники сказали, что на вид ей не меньше двадцати.
Все знакомые родителей завидовали им, ведь девушка была просто чудом: что ни поручи, трудолюбивая дочь сразу возьмётся за дело. Ей постоянно говорили, что она больше похожа на своего отца – Рэймонда О’Коннора – по-мужски красивого и статного человека, с сильной волей и острым умом; её отец тоже любил работать, если эта работа приносила ему удовольствие, и на что-то меньшее он никогда не соглашался.
Катя с детства очень любила делать так, как она это может и хочет; для неё не было никого, с кого можно было брать пример. За тяжёлую физическую работу она принималась лишь раз в жизни, это было во время ремонта в доме: пятнадцатилетняя Катя с охотой помогла дотащить до кухни небольшой диванчик кофейного цвета, который до сих пор стоит там же. Родители невероятно гордились дочерью, но та постоянно говорила о своём долге перед старшими.
Катя О’Коннор была тихой и умной девушкой; настоящую радость ей приносили книги: от них она не могла оторваться ни на секунду. Все полки были уставлены книгами в разных переплётах, разных форм, цветов и обложек. Нередко брат называл её книжным червём, ведь в книгах она могла копаться часами, если не сутками. Только в последнее время Катя совсем позабыла о своём увлечении.
Бывая иногда серьёзной и апатичной, девушка не знала никаких приключений и опасностей, жила тихой и размеренной жизнью; сумасшествие и веселье она никогда не воспринимала как нормальный отдых. Казалось иногда, что Катя выпала из современного потока жизни, но девушка была уверена, что в этом и заключается её некая привлекательность.
– Ну и где ты пропадала два часа? – с укоризной посмотрела на подругу Аня. Катя лишь стеснительно пожала плечами и широко улыбнулась. – Ладно… Какие у тебя идеи насчёт завтрашнего вечера? В платье пойдёшь или брючном костюме?
– В платье, думаю. Они как-то странно сделали: совместили выпускной вечер с вручением аттестатов. А как же мантии и шляпы? Почему мы их сдали учителям, а не забрали себе?
– Я без понятия, – сонно ответила Аня. – Это намного лучше, как по мне. Сразу получили документ, сняли эти мантии и пошли танцевать. Думаю, мистер Баун приготовит что-то грандиозное.
– Даже и не мечтай. Он скажет занудную речь. Вот посмотришь.
– Ты всегда его воспринимаешь скучным. Он вполне нормальный человек.