Доминик

Кейси Л. А.

— Ты должен пообещать, что не оставишь меня. Скажи это.

Доминик уткнулся носом мне в щеку.

— Я обещаю никогда не оставлять тебя, если ты пообещаешь не делать мне больно, — усмехнулся он.

Я закатила глаза из-за его игривости.

— Обещаю.

— Я тоже обещаю.

Я вздохнула.

— А что если я наскучу тебе?

Доминик посмотрел на меня, приподняв бровь, и пробормотал:

— Детка, — так, словно то, что я только что сказала, было глупо.

Я снова закатила глаза.

—

А что если тебя ударят по голове, и ты умрешь? — спросила я.

Доминик покачал головой.

— Я не могу пообещать тебе, что не умру, потому что никто не знает, когда это произойдет с ними, но я не позволю тебе не дать нам шанса только потому, что ты боишься смерти. Смерть — это часть жизни, малышка, в какой-то момент всё и все умирают. Я просто хочу, чтобы ты была рядом со мной до тех пор, пока этот день для меня не наступит.

У меня отвисла челюсть.

— Глубоко, да? — усмехнулся Доминик.

Он хотел, чтобы я была с ним, пока он не умрет, что может произойти завтра или через семьдесят лет. Поэтому да; это было чертовски глубоко.

— Эм, да!

Доминик пожал плечами.

— Как бы там ни было, это правда, ты и понятия не имеешь, что делаешь со мной, Брона. Ты заставляешь меня чувствовать, малышка, по-настоящему чувствовать. Я хочу, чтобы на этот раз ты действительно стала моей, больше никакой фигни. Ты станешь моей? — спросил он, приподняв брови.

В тот момент мой живот превратился в трепещущий беспорядок.

— Могу я подумать об этом…

— Нет, прошлым вечером ты довольно быстро решила быть со мной, поэтому отвечай сейчас.

Я зарычала.

— Я не могу принять решение прямо сейчас, сразу после всего того, что произошло сегодня. Мне нужно подумать…

— Нет, не нужно. Если ты хочешь меня, ответь сейчас и дай мне об этом знать.

Мне хотелось придушить его.

— Как я могу быть с кем-то, кто мне нравится, но в то же время, кого я действительно ненавижу?

Ладно, я не ненавидела его, но он очень часто бесил меня.

Доминик ухмыльнулся.

— Легко.

Он был невозможен.

— Ты оставишь меня в покое в школе и перестанешь постоянно задирать? — спросила я.

На этот раз он закатил глаза.

— Я не задираю тебя, а дразню, но я оставлю тебя в покое, в смысле перестану выводить тебя из себя.

Что?

— Что это значит? — спросила я.

— Я не буду говорить всякое дерьмо, чтобы разозлить тебя. Вместо этого я просто тебя поцелую.

Я ахнула.

— Мы не можем поцеловаться в школе!

Я почувствовала, как покраснела, сама не зная из-за чего.

— Почему нет?

— Потому что все знают, что мы ненавидим друг друга, — цыкнув, ответила я.

Доминик фыркнул.

— Нет, все знают, что ты мне нравишься.

Еще раз, что?

—

Что? Как? Как все могут знать об этом, когда я сама ничего не знала?

— Потому что ты так злилась на меня, что становилась слепой к тому, что было прямо перед тобой. Ты игнорировала меня, но все остальные нет. Дэмиен рассказывает мне о том, как все наблюдают за мной, когда я смотрю на тебя или пытаюсь разозлить, просто чтобы привлечь твоё внимание.

Я не ответила ему.

Мне вспомнилось, как когда-то в детстве мама сказала мне, что если мальчик ведет себя действительно подло по отношению к девочке, то это может означать, что она нравится ему, но он не знает, как признаться ей в этом, и поэтому задирает её, просто стараясь привлечь её внимание таким образом. Кстати говоря, она сказала мне это, когда Джейсон впервые начал обижать меня после того, как я отказалась поцеловать его на перемене, когда мы были детьми. Тогда мне это показалось глупостью, но, оказывается, все так и есть. Не всегда конечно, но касательно Доминика это, очевидно, именно та ситуация.

— Если Райдер и Бранна поженятся, то ты станешь моим родственником, а я твоей родственницей, и ты не можешь целовать меня как родственницу!

Доминик фыркнул и коснулся моих губ своими.

— Подожди — и увидишь, детка.

Я вздохнула; он склонился ко мне, прижавшись своим лбом к моему.

— Ответь. Сейчас.

Я застонала.

— Ладно.

— Ладно, в смысле ты станешь моей девушкой... снова?

Почему нет? Что плохого может произойти?

Кроме того, что он может разбить то, что осталось от моего сердца на миллион осколков.

Пожав плечами, я ответила:

— Конечно.

Доминик поцеловал меня и сделала это жестко. Он приподнялся на локте и навис надо мной, не разъединяя наших губ, и, когда он накрыл меня своим телом, я счастливо вздохнула. Сейчас я целовала его в ответ и, обвив руками его шею, пропустила пальцы через его волосы, запутывая их в его шевелюре.

Я не знала, что это было возможно, но Доминик начал целовать меня даже глубже, делая всё намного более интенсивным. Он начал воздействовать на меня, моё тело, поэтому я разорвала поцелуй и, тяжело дыша, немного отстранилась от него.

— Притормози, — выдохнула я.

Он зарычал и попытался снова поцеловать меня, но я положила руку ему на грудь, удерживая его на расстоянии.

— Серьезно, притормози, я не собираюсь спать с тобой, только потому что мы теперь вместе. Знаю, сообщение, которое я послала тебе после того, что мы делали в больнице, могло заставить тебя думать, что я хочу заняться с тобой сексом, но это не так. Я не готова к этому.

Доминик моргнул пару раз, затем вздохнул и слегка отстранился от меня.