Доминика из Долины оборотней

28 октября 2020, среда

Высокий мускулистый мужчина с длинными черными кудрями, собранными в хвост на затылке, разворачивал на широком письменном столе большой рулон плотной бумаги, закрепляя его на углах, чтобы не сворачивался, парой старинных подсвечников, не менее старинной чернильницей и мобильником, несколько диссонировавшим со всей этой антикварной компанией. Невысокая хрупкая шатенка, выглядящая на фоне его могучей фигуры совсем крошечной, поднырнув ему подмышку, внимательно рассматривала нарисованное на листе раскидистое фамильное древо, водя по некоторым линиям пальцем, прослеживая семейные связи. Вот её палец скользнул по верхнему ряду небольших окружностей и стилизованных под старинные щиты пятиугольников.

– Щиты – у мальчиков, круги – у девочек. Хммм... Сколько этой схеме лет?

– Этой – около двухсот. Когда на предыдущем полотне закончилось место, я перерисовал наше древо сюда, оставив место с запасом. А что?

– Да так... Мальчикам, стало быть, щиты, а девочкам что? Сковородки?

– Никогда об этом не задумывался, – усмехнулся мужчина. – Не думаю, что в это вообще вложен какой-то иной смысл, кроме желания визуально отличать значки девочек от мальчиков. Видишь, насколько мало у нас девочек?

– Ничего, сейчас впишем близняшек, и станет больше, – с оптимизмом проговорила девушка, выкладывая на стол фломастеры.

– Нет, Миранда, здесь мы пишем только тушью. Она не расплывается, – покачал головой мужчина и открыл крышку чернильницы.

– Я думала, она у тебя на столе для красоты стоит. А она, оказывается, функциональна.

– Ещё как функциональна, – вынимая из ящика стола перьевую ручку, простой карандаш и трафарет со «щитом» и кругом нужного диаметра, мужчина склонился над столом.

– Гейб, а можно я? – нетерпеливо произнесла девушка. – Я аккуратненько.

– Давай. – Мужчина вручил ей карандаш и трафарет.

Девушка склонилась было над листом, но потом снова выпрямилась и растерянно обвела глазами остальные значки.

– А как? Наверное, близнецов нужно обозначать как-то по-особенному? Не как просто сестёр?

– А как ты сама считаешь? Как лучше?

– Я сделаю для них два круга, только они будут пересекаться, хорошо?

– Действуй.

Нарисовав карандашом по трафарету круги, девушка аккуратно обвела их тушью, а потом протянула ручку мужчине.

– Подписывай сам. Чтобы почерк был одинаковый. Вот только... А когда у них день рождения?

– Я не знаю. Алекс не сподобился сообщить. Впрочем, мы все рождаемся в начале мая, плюс-минус несколько дней. Напишу... ну, допустим, седьмого. Вряд ли они успели запомнить дату своего рождения. И не факт, что в их последних документах она была настоящая.

Пока мужчина делал запись, девушка провела пальцем до левого верхнего угла рисунка.

– Гейб, а у тебя день рождения не записан.

– Не только у меня.

– Действительно... А почему?

– Миранда, ты снова забываешь, когда я родился! Тогда в Англии и календаря-то не было. Собственно, и самой Англии, как таковой – тоже. Так что мы и года рождения своего не знали, не то что дня.

– Но тут же написано... – И, поймав ироничный взгляд мужчины, тут же стукнула себя ладонью по лбу. – Ваш цикл! Вы вычислили, верно?

– Верно. К счастью, Алекс исправно снабжал нас своими потомками, мало когда умудрялся цикл пропустить. Так что высчитать было не сложно – каждый помнил появление следующего после себя малыша, так что мог сказать, был ли он сам в то время ребёнком, или папаша оплошал и пропустил очередную возможность пополнить семью. Так что, когда календарь уже был чем-то постоянным, мы смогли составить первое древо. Нас тогда немного было, меньше полусотни.

– А вот тут, я смотрю, большой временной пропуск. – Пальчик девушки продолжал путешествовать вдоль верхней кромки рисунка. – Ого, почти в двести лет.

– Это когда мы в Америку перебрались. Помнишь, я рассказывал? Человеческих женщин в округе почти не было, так что даже Алексу не удалось хоть кого-то отыскать – мы постоянно двигались вглубь континента, держались вдали от белых людей. А индейцы нас сторонились. Они ближе к природе, так что инстинктивно чувствовали в нас... нелюдей. Даже обаяние Алекса на них не действовало. Так что дети у нас в семье исключительно от белых женщин.

– Понятно. А вот эти зелёные линии что означают? Вот эта аж на пару футов идёт.

– Это – супруги. Черные линии соединяют родителей с детьми, синие – человеческих жён с мужьями, а зелёные – браки внутри семьи.

– А какой линией ты соединишь наши значки? Я же буду не человеческая жена, но и не из вашей семьи.

– Даже и не знаю. Раньше у нас такого просто не случалось. У меня есть только чёрная, синяя и зелёная тушь.

– А ты смешай синюю и зелёную. Получится аквамарин.

– Точно. Так и сделаю.

– А Гила и Герба ты тоже к близняшкам аквамариновыми линиями присоединишь?

– Не напоминай! – буквально застонал мужчина. – Никак я их пока присоединять не стану, пусть малышки подрастут сначала. А там посмотрим.

– Куда ты денешься, – улыбнулась девушка. – Они – половинки. Вместе навеки.

– Всё равно! – упрямо пробурчал мужчина. – Вот вырастут, поженятся, тогда и впишу. Может быть.

– Не забывай, что речь идёт о моих братьях.

– Именно поэтому я всё ещё их терплю. – И мужчина нежно поцеловал девушку в макушку.

Пока он рисовал ещё один круг, делал новую запись и чертил короткую линию смесью двух чернил, девушка продолжала рассматривать схему, недовольно наморщив носик.

– Нет, мне это не нравится.

– Что именно? – мужчина поднял голову и удивлённо взглянул на неё.

– Ну как можно жить без дня рождения? Когда же ты его отмечаешь?

– А я и не отмечаю, – пожал плечами мужчина.

– Но... но почему?

– А зачем? Знаешь, мне и в детстве-то его не отмечали, так что теперь начинать было бы странно. Детям мы отмечаем, это да, а взрослым… Пожалуй, только юбилеи.