Доминион
Шрифт:
— Не важно, мы не станем его выкуривать. Если повезет, он будет спать сном проклятых, и мы покончим с ним прежде, чем он откроет глаза.
— Или он будет бодрствовать и ждать, когда мы окажемся в ловушке, — возразил Рет, сверля взглядом рощу, словно желая одной силой воли пробиться в черное сердце леса и увидеть притаившегося вампира.
— Или он будет бодрствовать и ждать нас, — согласился Каллад. — Так или иначе, вое закончится здесь.
Не слишком обнадеживающая мысль.
После месяцев поисков времени на подготовку не осталось. Все они знали,
Он готов был заплатить эту цену, если бы она стала расплатой за Грюнберг. На вампире висел огромный долг. Грюнберг, жрецы Сигмара, вор. Слишком много пострадавших. Каллад подумал о Феликсе Манне и той храбрости, которую проявил этот человек, невзирая на свои увечья. Одно дело — встретиться со смертью на поле боя, где умение противостоит умению, где ты равен врагу, но променять безопасность собора на попытку отыскать себе новое место в мире — это мужество не сравнимо ни с чем. Интересно, как справится с задачей вор, не опускаясь до нищенства? Но Каллад верил, что человек отыщет способ. Конечно, его изобретательность подвергнется испытанию, но Манн из тех, кто выживает, — и его стычка с чудовищем доказала это.
Пришла пора платить долги.
Дварф зашагал через поле к роще. Остальные последовали за ним.
С Разящим Шипом в руках он чувствовал себя совершенным. В иной день дварфа, возможно, и смутило бы то, что для ощущения собственной неуязвимости во всех смыслах ему требуется топор, но сегодня это казалось естественным.
Вампир сидел на поваленном стволе, дожидаясь, когда отряд выйдет на поляну. Никто не усомнился, что это вампир. У создания был орлиный профиль, резкие черты лица, но его истинную греховную природу выдавали глаза, пустые и бездушные.
Вампир встал с обманчивой грацией и, наклонив голову, обратился к Калладу:
— Не меня ли ты ищешь?
— Да, если ты тот, кто в ответе за смерть жрецов.
— Ну, тогда ты меня нашел, дварф. И что теперь ты и твой смешной отрядик неудачников собираетесь делать?
Каллад рассвирепел. Заносчивость монстра должна была толкнуть его на что-то глупое, но, понимая это, дварф не мог подавить желание разорвать врага голыми руками. Он вскинул топор.
Трое солдат Гримма как по команде выхватили из ножен тонко зазвеневшие мечи.
— Восемь против одного, разве это честно? — На губах вампира играла кривая ухмылка. — Надо как-то восстановить равновесие — Он пригнулся и, одним скользящим движением выхватив из потайных ножен в левом сапоге два острейших кинжала, метнул их в солдат. Люди с пронзенным горлом умерли, не успев удариться о землю. Вампир кувыркнулся влево, и третий кинжал из правого сапога впился в глаз последнего солдата. — Вот так уже лучше, — заявила тварь, легко поднимаясь.
Каллад на миг оцепенел.
Первым очнулся молодой служитель, Раймер Шмидт. Юноша стремительно кинулся через прогалину к вампиру.
Создание не пошевелилось, даже когда жрец замахнулся и швырнул во врага пузырек со святой водой из собора Сигмара. Стекло разбилось о щеку чудовища, но вода лишь намочила ему лицо.
— Твоя вера слаба, жрец. Ты не веришь, не так ли?
И прежде чем молодой человек сумел ответить, вампир стиснул его в смертельных объятиях и безжалостно сломал шею, после чего отшвырнул тело Раймера Шмидта и бросился на дварфа.
Каллад едва успел отразить первый удар бестии, вскинув обух Разящего Шипа и угодив им в челюсть вампира, уже почти погрузившего клыки в его предплечье. Вампир покатился кубарем, и Каллад получил несколько бесценных секунд.
Бешеная ярость твари ошеломляла. Каллад, Сэмми Крауз, Иоахим Акман и Корин Рет застыли плечом к плечу. Позади, охваченный паникой, закричал Кантор.
Все закончилось, не успев начаться. Отчаяние охватило Каллада. Все. Он проиграл. Никто не отомстит за Грюнберг, гибель его соплеменников останется неотплаченной, и не будет их душам покоя.
Колдун развернулся и кинулся наутек, прочь с поляны.
Каллад не остановил его. Магу не уйти далеко, если зверь решит преследовать его, это же очевидно.
Для них все кончено, а вампир даже не обнажил меч.
— Так-так, — протянул монстр, потирая подбородок. — Думаю, тебя стоит приберечь напоследок, да, дварф? Полюбуйся, как умрут твои друзья.
Вампир упал на четвереньки, тело его смялось, исказилось и вытянулось, одежда затрещала по швам. Кожаная перевязь лопнула, и клинок в ножнах упал на землю. Нечто — ибо существо не было больше вампиром, превратившись во что-то среднее между человеком и волком, — закинуло голову и взвыло, а потом прыгнуло, разрывая глотки объятых ужасом сигмаритов. На лету вампир окончательно обернулся крупным матерым волком.
Каллад метнул Разящий Шип. Топор полетел, вращаясь, и вонзился в выгнутую спину зверя. Вампир взревел от боли и упал в грязь, но тут же тяжело поднялся. Морда его исказилась от гнева. Разящий Шип ранил тварь, но не слишком серьезно, и Акмана с Ретом это не спасло. На их шеях больше не было мяса. Мокрая от крови волчья морда повернулась к Сэмми.
Зверь двинулся вперед осторожно, оберегая раненый бок. Так или иначе, он нес смерть.
— Беги, мальчик! — крикнул Каллад Сэмми, который словно врос в землю, слишком напуганный, чтобы шевелиться. — Беги!
Чары, удерживающие Сэмми, рассеялись, и паренек вдруг завизжал, отшатнулся, споткнулся и упал, растянувшись на траве.
Волк мигом оказался на нем, громадные клыки вцепились во вскинутые для защиты руки. Вопли мальчика были ужасны — одним лютым укусом волк лишил жертву половины лица.
Потом крики оборвались, и тишина оказалась еще ужаснее.
Каллад бросился на тварь, попытавшись выдернуть у нее из спины свой топор, но зверь, развернувшись, отшвырнул дварфа. И все же Калладу удалось ухватить Разящий Шип. Пошатываясь, крепко сжимая оружие, он встал на ноги.