Доминирующая раса

Онойко Ольга

Палитра невелика: красный, жёлтый и чёрный. На фоне оранжево-алого света, скрадывающего все очертания — не то закат, не то пламя, — силуэт вооружённого мужчины на склоне холма. Оружие напоминает гипертрофированный автомат. Ничего подобного на вооружении войск человечества нет.

Однажды какая-то не очень умная дама возмутилась тем, что человек-победитель — мужчина. На что Санди посоветовал ей присмотреться внимательней и сказать, хотела ли бы она видеть на картине женщину.

Действительно. Этого можно не заметить первым взглядом. Уйдёшь от холста со странным ощущением, что смотрел, но не видел. И на выходе из здания, или на следующий день, или через месяц

поймёшь, наконец, что холм, который попирают ноги Победителя, на самом деле — черепа, черепа, черепа… груда костей на выжженной почве и зарево позади.

Все инопланетные делегации видят эту картину. Она неспроста там висит. Послы — не самые глупые представители своих рас.

Люди любят говорить о свободе, разуме, равноправии и цивилизованности. Но в глубине души прекрасно понимают, кто они такие.

И очень этим довольны.

Часть вторая

Янина

1

Я сапожник без сапог.

Я экстрим-оператор без нукты.

Через два часа уходит корабль. Центр по достоинству оценил мою эффективность. Оказывается, Экмен уже много лет назад был признан антисоциальным элементом и осуждён. Мне не дали задания на его устранение, потому что попросту не считали это возможным. А теперь я получила хорошую премию сверх забросных выплат и устное уведомление: ставится вопрос о моей реабилитации под другим именем, и, соответственно, выдаче мне полноценного сертификата.

Я не настолько наивна, чтобы надеяться. Они выразились так: «эффективный элемент персонала на заданиях особой категории». По-человечески это значит — высококлассный киллер на зарплате. Они ни за что не выпустят меня из-под колпака, хотя бы из соображений безопасности.

Но они выдадут мне новое оружие.

Аджи увезли с Фронтира раньше, на грузовозе. Она уже снесла яйца и легла на кладку. Чем дальше, тем она меньше со мной разговаривала. Я успела потрогать и рассмотреть колыбельки её детей прежде, чем она начала на меня рычать. Яйца нукт красивые — розовые, полупрозрачные. К концу срока становится видно, как внутри спит малыш.

Через две недели прилетела команда с Земли, какие-то незнакомые мне люди. С ними был мастер Михаль, моя первая любовь. Он сильно постарел и обрюзг, стал совсем седым. Я почти не разговаривала с эвакуаторами. Кажется, только поздоровалась, впустила и сразу ушла в сторону. Они понимали, что со мной, и не тратили времени зря. Сняли гнездо с пола — целиком, вместе с дремлющей Аджи. Крыша ангара раскрывалась, но её всё равно пришлось разобрать, снять створки, чтобы не побеспокоить самку, поднимая гнездо. Хозяин разрешил. Он был там и смотрел на меня сочувственно. Хотя и не знал, что произошло. У меня был убитый вид.

Много позже я подумала, что один из крупнейших «кемайловых» вполне мог и знать о случившемся. И подозревать, что надето у меня под одеждой.

Я не собиралась сдавать биопластик. Обойдутся. Это мой трофей. За три месяца страданий и потерянного навеки друга — как бы дорого пластик ни стоил, он дешевле.

Когда Михаль стал беседовать с Аджи, в мастере пробудилось что-то прежнее, — задор, солнечная искра, которая светила всем. И я ощутила укол ревности.

Мне было очень тяжело.

Я положила вещи в каюту и вышла на космодром, чтобы в последний раз посмотреть на Фронтир. Попрощаться и поблагодарить. Ррит Кадара, беспощадная, хищная, и вдобавок жестоко оскорблённая людьми планета, но она разрешила мне выжить.

Несмотря ни на что — спасибо. И извини, хотя вряд ли ты сможешь.

Постараюсь не возвращаться.

Пока я предавалась таким философским мыслям, ко мне подошёл второй пилот. Я долго не могла понять, чего он хочет, пока не сообразила, что за мной приударяют.

Бывает же такое… Из стройной я стала костлявой, кожа у меня на лице полосатая из-за биопластикового контура, который я носила в пустыне. Даже тональный крем не особо помогает. И глаза на неподвижном из-за дефекта лице красные.

Что ж, хоть какое-то человеческое общение… Я невпопад ответила на пару комплиментов, постаралась улыбнуться и не напугать при этом кавалера своей атрофией. В конце концов, он посоветовал мне идти внутрь, потому что сейчас начинают тестировать генераторы, и удалился сам, очень довольный, что напал на настоящую глупую блондинку. Пообещал, что во время полёта мы обязательно встретимся в кают-компании…

А вдруг мне всё-таки выдадут сертификат? Я ещё могу родить.

Я проводила пилота взглядом и почему-то вспомнила про Экмена. Надо же, у нас было много общего. Голубоглазые блондины, приговорённые к эвтаназии. Лучший Самец Человечества вызывал у меня раздражение и гнев, но галантный пилот так безнадёжно не тянет на призового самца…

Корабль ходил транзитом с Фронтира через DFG-99/6, Терру-2 и RTG-50/1 на Терру-без-номера. Обычными пассажирами на нём были коммерсанты. Агенты «кемайловых» — они даже не таились, их легко было узнать по неповторимому аромату. Хозяева грузовозов, торговавшие фруктами и овощами, которые выращивались на Терре-без-номера. Ещё кто-то. Иногда туристы.

Раньше звездоплавание было пыткой. Даже медкомиссия требовалась. Некоторые пассажиры могли не выдержать перегрузок. Тесный и опасный челнок, который к тому же наносил жуткий вред окружающей среде, с натугой прорывался сквозь атмосферу к огромному космическому крейсеру. Эти крейсера строились прямо на орбите и стоили неимоверных денег. Когда-то, ещё в школе, нас водили в Музей звездоплавания, там был пассажирский отсек такого корабля, после демонтажа спущенный на землю и оставленный для истории. Помню, мне там страшно стало. Живи я лет на семьдесят раньше, ни за что бы не полезла в космос. Да тогда и незачем было. Ничего интересного. Но летали, летали — даже на Луну и Марс когда-то летали туристы. Там сохранились брошенные корпуса отелей. И зачем, спрашивается, летать на безжизненные планеты?

Гипертехнологичный корабль поднимается прямо с земли на таких же генераторах, что и у «крыс». А потом переходит в другие отношения с пространством. В «состояние мерцания». Помереть мне, если я хоть что-нибудь в нём понимаю. В школьном учебнике физики про это только научно-популярно. Мерцающему кораблю всё равно, в какой среде перемещаться, хоть сквозь планету или звезду. Он некоторым образом не существует.

Но это ещё можно представить, если поднатужиться. А вот почему у этих кораблей определённая скорость?

Ладно, на то есть физики.

Полёт длился пять земных суток. Я могла позволить себе каюту VIP-класса, но взяла билет в двухместную. Лети я с Аджи, конечно, поселилась бы без лишнего соседа. А так… Я представила, насколько мне будет одиноко и плохо. Лучше уж стану молча злиться на безвинного человека, чем впаду в клиническую депрессию.

Но до Терры-2 никаких соседей у меня не было. Приходилось развлекаться встречами за ужином со вторым пилотом по имени Саймон. Ужас, до чего имя ему подходило. Если учесть, что оно всегда казалось мне дурацким. Чернявый Саймон оказался фетишистом, обожавшим светлые волосы. Всё остальное его мало интересовало.