Домино
Шрифт:
— Какой венок?
— Цветочный. Ты что, в детстве не плел?
— Ммм… ну так, пару раз с бабушкой.
Драк развеселился и дальше его было не унять. Мы уже приехали, а он все придумывал, что можно из чего сплести и какого размера оно может быть.
Так что я раздумал пока звонить Ане, плести венки, с ума что ли сошли. Сделаю что-нибудь поприличней. Или все-таки позвонить…
Дома мы сели пить чай, а Котий доел паштет с криками, как он устал и что все его эксплуатируют, а дела не сделаны. Драк было открыл рот, чтобы что-то возразить, но
— И вообще мне надо валерьянки!
— А как она на тебя действует? Как на кота или как на человека? — немедленно захотел знать я.
— А я не знаю, — смутился Котий. — Я ее никогда не видел, но тысячу раз слышал, как люди кричат «мне валерьянки», когда нервничают.
— Валерьянка — это каменный век, — сурово заявил Драк. — Есть гораздо более действенные препараты. Но, знаешь, я тоже хочу знать, как она на тебя действует. Потому что если как на кота, то это катастрофа.
— О, а как?
— Они впадают в эйфорию и начинают кататься по углам. Что при твоих габаритах может фатально.
Я попытался представить это себе. Котий, видимо, тоже, но любопытство продолжало его одолевать.
— А давай у Галины Ивановны спросим, есть у нее валерьянка? А испытаем где-нибудь в полях. Коты ведь недолго катаются? Никакой выброс энергии не длится часами.
— Часами! — Драк поднял глаза к небу. — Не, ну давай, конечно, проверим. А как же так, ваш мир ничего не знает про валерьянку?
— Да у нас с травами не очень.
— Это корень.
— Ну какая разница. У нас победили адепты чистой химии.
Развить тему мы не успели, потому что позвонил злой Окто и попросил приехать.
— Езжайте вы, я останусь, — мрачно сказал Котий. — Мне там надо кое-что порешать, и отчеты сами себя не прочтут. Я уверен, это насчет того печенья, вы вдвоем разберетесь.
И мы поехали вдвоем с Драком.
Котий оказался прав. Окто установил артефакторный глаз в магазине, отличная штука, мотается по потолку и заглядывает везде, где происходит что-то подозрительное. Настроена не столько на движение, сколько на улавливание намерения. У нас такие в дорогих магазинах ставят. Стоит кучу денег, но Окто слишком обиделся, что кто-то смеет манипулировать его печеньем, чтобы экономить.
— Вот! — заявил он, когда мы примчались. — Смотрите! Этот подлый землеед притащил свои банки среди бела дня!
И он вытащил из-под прилавка полдюжины банок с буйным печеньем.
— А мои забрал! А эти выставил! И куда я должен девать эту дрянь для бешеных макак?!
— Собак… — механически поправил Драк, разглядывая банки.
— Плевать, — кипятился Окто.
— Так, а запись у тебя есть? — уточнил Драк.
— Конечно!
Окто вытащил планшет и продемонстрировал запись с глаза. Глаз плавал по магазину, поймал на входе очередную группу гостей, но не ту, что видели мы, а другую.
Гости прошли по рядам, потрогали упаковки и собрались у прилавка поговорить с хозяином. Звука не было, но по тому, как Окто размахивает щупальцами, было понятно, что он рассказывает, что у него есть вкусного и откуда. Глаз между тем потерял интерес к группе и пролетел к полке к печеньем, около которой стояла подозрительная личность в черной куртке с большой сумкой и выгружала оттуда банки со злобным печеньем. Злодей выставил их, подумал и забрал нормальные. Расставил их как было. Если не знать, подмены в жизни не заметишь.
— Как это называется? А?
— Это называется «дестабилизация», — заявил Драк. — Причем я думаю, что реально было рассчитано на собак. Маловероятно, чтобы целились в нас с Котием.
Глаз опустился и заглянул человеку в лицо. Облетел его со всех сторон, зафиксировав неприметный наряд и еще более неприметное лицо. Пожалуй, отличал его от остальных только шрам, идущий через всю правую щеку.
— Шрам накладной, — прокомментировал Драк.
— Чтобы люди запомнили только это, — поддержал я.
— И я даже думаю, что это не грим, — продолжил размышлять Драк. — Если это землянин, то это накладка, у них такое есть, а если меркаторец, то у них сменные личины не хуже нашей перемены тела.
Больше человек ничего никуда не подкладывал, закончив портить выкладку, он подошел к группе и покинул магазин позже вместе со всеми.
— Скинешь нам запись? — попросил Драк.
— Конечно, — заметался щупальцами по прилавку Окто. — Я и так бы мог выслать, но очень меня распирало поделиться. У меня теперь полная кладовка этого адского печенья! Куда его девать? Чистые убытки?
— Чистые убытки были бы, если твое печенье купил бы еще кто-то кроме нас, — мрачно утешил его Драк.
— А я ведь не уверен, что никто не купил!
— Уверяю тебя, ты бы уже знал.
Окто скинул Драку запись, ну и чтоб два раза не вставать мы купили брикет мяса, новой каши на завтрак и сушеных ягод на компот. Драк обвел задумчивым взглядом зал и уточнил, нет ли у Окто валерьянки. Окто заржал и заявил, что Драк — последний персонаж в этом мире, от которого он ожидал бы такого вопроса. Настойки не нашлось, а вот сухой корень у него был, стоял в специях. Он взял с нас обещание, что мы расскажем ему о результатах и выразил надежду, что они будут лучше, чем с печеньем. Мы погрузили добро в машину, я сел за руль, завел машину, и тут позвонил Котий.
— Друзья, не зависайте там. Заберите меня срочно, звонил Роман Николаевич, беда на переходе на Меркатор.
Драк немедленно выгнал меня из-за руля и втопил газ.
Глава 14
Мы подъехали к переходу на Меркатор, увидели заваленный коридор для людей и большую толпу перед ним.
Этот портал был единственным двойным, все остальные представляли собой единый коридор, по которому ездили вагончики с людьми и контейнеры с грузами. Но именно у Меркатора прохода было два. Один для грузов и пассажиров с большим количеством багажа, подлиннее, а через второй, покороче, можно было пройти пешком и сразу оказаться на площадке с той стороны, где людей забирали шаттлы: летающие — для тех, кому от портала добираться далеко, и колесные — для тех, кому близко. Два прохода образовались сами по себе, а не потому что Меркатор кому-то заплатил, хотя зная, как они умеют добиваться своего, они могли бы и с горой договориться. Все это мне рассказал Драк, пока мы, забрав Котия, мчались к месту аварии.