Домофон
Шрифт:
Кёлер. Что — только? Чем он тебе не нравится?
Ребах. Он звучит так безответственно.
Кёлер долго и громко смеется.
Да, я выразился точно: безответственно.
Кёлер (смеется). Давай побыстрей деньги, а то тебя осенит, что давать мне деньги тоже безответственно.
Ребах. Ты... (с запинкой) больше не занимаешься своим делом?
Кёлер. А ты служишь в благотворительном обществе?
Ребах. Нет, я твой друг.
Кёлер (смеется). Тот же вопрос мне задала Елена.
Ребах (смеется от всего сердца). Ты был у Елены?
Кёлер. Смотри-ка, теперь уж смеешься ты...
Ребах. Елена стала такая смешная! (Смеется.) Ну прямо чудачка. Даже чересчур. Фанатичка. (Смеется.) Я сам стою за порядок... Но для нее порядок — святыня. Когда ты у нее был?
Кёлер. Я от нее иду. У нее, увы, нет микрофона, и мне пришлось опустить последние гроши в телефонный автомат.
Ребах. Она тебе ничего не дала?
Кёлер. Ничего. Сказала, что такой интеллигентный человек, как я, и так далее... Затем она хотела непременно знать, где я прятался все это время... (Смеется очень громко.) Продвинулся ли я... (смеется) продвинулся ли я дальше...
Ребах. А где ты все это время прятался?
Кёлер. Послушай, дорогой Франц! Брось-ка сначала деньги вниз, ладно?
Ребах. Ты был... ты был в тюрьме?
Кёлер (смеется). Конечно, не все эти годы...
Ребах. Куда ты скрылся из Осбергена? Тогда...
Кёлер. К французам... Послушай, Франц, ты приготовил коробку?
Ребах. Они хорошо относились к тебе, я хочу сказать, они...
Кёлер. Они были просто чудо, просто чудо! Сразу докумекали, что со мной стряслось. Сразу до этого дошли, говорю я тебе. (Смеется.) Сделали меня бургомистром. Все полномочия, свобода, еда, питье... Но какой я бургомистр, я — художник... был художником.
Ребах. Ты больше не пишешь?
Кёлер. Нет, я теперь только рисую.
Ребах. Могу я посмотреть твои рисунки?
Кёлер. Ты хочешь знать, есть ли у меня талант? Подаю ли я надежды? (Смеется.) Нет, я рисую только в определенных условиях.
Ребах. Понимаю. Нет материала. Нет мастерской.
Кёлер. Материал. Мастерская... (Смеется.) Нет-нет... Мне мешает климат.
Ребах. Понимаю... Солнце. Тепло... Может быть, тебе нужен юг?
Кёлер. Ничего ты не понимаешь, Франц. Я рисую, когда придется, правым указательным пальцем на запотевших стеклах, а они запотевают не всегда, только рано утром. (Смеется.) И в ванной, но ванная... (Настойчиво.) Почему ты не бросаешь вниз деньги? Ведь все мое или нет? Друг ты мне или нет? А? Ты еще здесь?..
Ребах (после мгновенной паузы). Я еще здесь. (Решившись.) Хорошо, я брошу тебе вниз деньги. Подожди.
Кёлер. Я жду.
Ребах. А ты сразу же уйдешь, если я брошу тебе деньги... (тихо) через окно?
Кёлер (смеется). Ты начинаешь мне действительно надоедать, Франц. Бросай деньги вниз, и ты увидишь, останусь я или нет. Или ты хочешь поставить это условием? Давай-ка без условий, а?
Ребах. Ты уже был у Георга?
Кёлер. Нет. Ты думаешь, он мне что-нибудь даст?
Ребах. Мы постоянно говорим о тебе, Роберт. Он так обрадуется, когда тебя увидит... а ты еще спрашиваешь, даст ли он тебе что-нибудь! Почему ты не пришел раньше, Роберт?
Кёлер. Меня задержали... (Смеется.) Высшие силы. (Впервые с горечью.) Бросишь ты деньги или нет?
Ребах (нетерпеливо). Да, сейчас... Тебе так некогда?
Кёлер. Да, мне очень некогда. Мне нужны деньги, Франц. Ты разве не слышал?
Ребах. Подожди. (Идет обратно в комнату.)
III
Франц. Что это за человек, папа?
Ребах. Ты подслушивал?
Франц. Дверь была открыта. Я не подслушивал.
Ребах. Все?
Франц. Все, что говорил ты. Это действительно Роберт Кёлер? Тот человек, о котором ты столько рассказывал?
Ребах. Да, это он.
Франц. Почему он не поднимется сюда?
Ребах. Не хочет.
Франц. А почему ты не спустишься к нему?
Ребах. Он не хочет, чтобы я спускался.
Франц. Почему?
Ребах (немножко сердясь). «Почему! Почему!» А я откуда знаю почему?
Франц. Отсюда его совсем не видно.
Ребах. А ты пытался?
Франц. Да, я высунулся из окна. Он, видно, прижался к входной двери.