Домовые, русалки и другие загадочные существа

Пернатьев Юрий Сергеевич

Есть и еще одна легенда. Английский священнослужитель, писатель и ученый XVII века Роберт Бертон приводил рассказ древнегреческого софиста Филострата из его книги «О жизни Аполлония»: «Некий Мениппе Ликий, молодой человек, на пути меж Канхреями и Коринфом встретил подобное призрачное существо в облике прекрасной молодой женщины. Взяв его за руку, она повела юношу к себе в дом в предместье Коринфа. Там сказала, что она родом финикиянка, и если Мениппе с нею будет жить, то услышит, как она поет и играет, как угощает сладким вином, а главное – она будет до конца жизни верно и преданно ему служить. Вообще-то Ликий был философом, жил степенно, скромно и умел сдерживать свои страсти. Однако перед любовной страстью не устоял.

Молодой человек

довольно долго прожил с этой женщиной к великому удовольствию и наконец женился на ней. Кроме прочих гостей на свадьбу явился сам Аполлон, который обнаружил, что эта женщина – змея, ламия и что все ее имущество и богатство иллюзорно. Когда женщина увидела, что ее разоблачили, она заплакала и попросила Аполлона молчать, но его это нисколько не тронуло. В тот же миг она, серебряная посуда, дом и все, что в нем было, исчезло».

Название «ламия» этимологически происходят от слова, которым в Ассирии и Вавилоне называли демонов, убивающих грудных младенцев. У древних авторов ламии – это существа, подобные сиренам и обитающие в пустынях Африки. Выше пояса у них формы красивой женщины, нижняя же половина – змеиная. Некоторые называли их колдуньями, другие – злобными чудовищами, что завлекают путников в пустыне и пожирают их.

Первоначально ламии жили в Африке, но со временем расселились по всему миру. Обосновались они в пещерах, лесах, оврагах, если повезет, в старых заброшенных замках; гулять выходили, как и всякая уважающая себя нечистая сила, по ночам. Образ ламии может рассматриваться как символ порочной страсти и призрачности материальных благ. Но, согласно некоторым легендам, ламию легко разоблачить: для этого достаточно заставить ее подать голос. Поскольку язык у ламий раздвоенный, они лишены способности говорить, умеют только мелодично свистеть.

В восточной Европе ламия ассоциировалась с ночным кошмаром марой – духом в облике высокой женщины или, напротив, сгорбленной старухи, но почти всегда с длинными распущенными волосами. У южных славян ламия – чудовище с телом змеи и собачьей головой: она темной тучей опускается на поля и сады, пожирает плоды земледельческого труда. Однако, как ни сильна была вера в этих чудовищ, по прошествии веков люди потеряли страх перед ламией. Уже в древние времена она служила просто средством устрашения родителями непослушных детей. Тем не менее отзвуки этих поверий живы и сейчас: если ребенок внезапно умирает, говорят, что он был задушен ламией.

Сегодня ламии мало распространены, поскольку инквизиция и активисты – охотники на вампиров – в свое время истребляли их повсеместно: в ход шли и серебряные пули, и святая вода, и осиновые колья. На некоторое время они исчезли вообще, однако в XVIII веке эти существа вновь объявились в Англии, Франции, Греции, Италии и Испании. Маги того времени не смогли вовремя остановить их размножение, и в итоге на сегодняшний день, как говорят мистики, мы имеем по всему миру не одну тысячу ламий.

В 1577 году появился трактат Иоганна Виера «Жизнь ламий». В нем отмечается, что главным и несомненным атрибутом этих вампиров является золотой гребень. Ламия имеет возможность менять свой облик, превращаясь из полузмеи в женщину несравненной красоты. Правда, это превращение не бывает полным. Язык остается по-змеиному раздвоенным, а голос шипяще-свистящим. Именно поэтому ламии никогда не разговаривают в полный голос, предпочитая драматический шепот. К тому же у них нет постоянного облика, они меняют возраст, фигуру, цвет кожи и волос. Именно поэтому однажды увиденную ламию впоследствии очень трудно узнать.

Ламиями называются также вампиры, которые, по народному представлению поздних греков, под видом прекрасных дев привлекают юношей и высасывают у них кровь. Слово «ламия» использовалось в латинском переводе Священного Писания как обозначение еврейского имени Лилит. Слово имеет многочисленные ассоциации в фольклоре и легендах. В сочинениях демонологов ламия символизировала

ночной кошмар. Ламиями также назывались существа, подобные сиренам или нереидам.

Близкая родственница ламии – эмпуса. В греческом мифотворчестве это демоническое существо с ослиными ногами, чудовище, высасывающее по ночам кровь у спящего человека. Эмпуса считалась ночным духом и принадлежала к так называемым мормоликам – существам из свиты богини колдовства и магии Гекаты. Богиня посылала принимавшую различные образы эмпусу пугать людей, преимущественно женщин и детей. Демоница могла выглядеть как собака, корова, ослица, страшное привидение с пылающим лицом или как прекрасная дева. Кроме того, она любила нагонять страх на путников. Правда, и ее саму можно было легко отпугнуть бранным словом, заслышав которое, эмпуса, визжа, обращалась в бегство. По существовавшим поверьям, она часто уносила маленьких детей, а из-за принадлежности к мормоликам, существам, не знавшим наслаждений любви, высасывала кровь у юношей, являясь им в образе прелестной женщины. Эмпусе были родственны эринии и эвмениды, получившие не только широкое распространение, но и весьма стойкий культ.

Эмпуса упоминается в комедиях Аристофана, но несколько в ином образе. По словам великого комедиографа, это чудовище в Аиде, представляющее собой собаку, у которой одна нога медная, другая из навоза. Таким образом, можно сделать вывод, что эмпуса – это обитательница подземного мира, умеющая изменять внешность, но обладающая устоявшимися атрибутами – бронзовой ногой и пылающим лицом. Если в эпизоде из «Лягушек» Аристофана эмпуса появляется как чудовище, один из обитателей Аида, то во втором эпизоде мы видим ее уже как красавицу-соблазнительницу.

В обоих случаях она – существо устрашающее и наверняка опасное. Само упоминание ее в драматических произведениях свидетельствует о широкой распространенности легенд о ней, так как театральные постановки были рассчитаны на широкие массы и, соответственно, их реалии должны были взывать к традиционному, распространенному, «разделяемому обществом знанию». Об этом свидетельствует и упоминание эмпусы Демосфеном в своих «Речах», которые также произносились при большом скоплении народа.

Против подобных зловредных существ широко использовались разнообразные охранные амулеты, драгоценные камни, которые, как считалось, обладали различными чудесными свойствами. Автор II века Дионисий упоминает о том, что для эмпус страшна яшма: «Море представляет много чудесного для людей, а также производит кристалл и темную яшму, страшную для эмпус и других привидений».

Еще одно упоминание о ней принадлежит автору III века Флавию Филострату, причем его рассказ имеет явно фольклорный характер. Эта история впоследствии была использована Яном Потоцким в «Рукописи, найденной в Сарагосе». Вот как писал Филострат: «Вникните же в сказанное мною! Эта вот ласковая невеста – одна из эмпус, коих многие полагают упырями и оборотнями. Они и влюбляются, и любострастию привержены, а еще пуще любят человечье мясо – потому-то и завлекают в любострастные сети тех, кого желают сожрать». Здесь образ эмпусы расширяется, благодаря чему становится понятна ее связь с ламией.

Часто упоминаемые отношения эмпусы с Гекатой уходят корнями не в античность, а в византийский словарь X века под названием «Свида». Там это существо – демонический призрак, насылаемый Гекатой на людей, или же она сама. «Свида» упоминает еще два имени эмпусы, первое – Ойнополь, так как она появляется из темноты и наделена способностью менять обличье. Другое имя – Оноскелис («с ослиными ногами»). Последнее создание часто считают самостоятельным демоном, встречающимся в «Завещании Соломона» – иудейском памятнике, написанном на греческом языке. Там Оноскелис описывается как привлекательная женщина с ослиными ногами, то есть внешне это не что иное, как сатир женского пола.