Донольцы. Повесть о первых людях каменного века на Дону

Стариков Николай Николаевич

В повседневных трудах и заботах звероподобные не особенно-то вникали в смысл, что есть жизнь и смерть, других дел хватало. Потому без понимания, лишь инстинктивно испытывали чувство страха в час кончины, не терзались угрызением совести и без сожаления убивали виновного и невиновного, малого или старого. Если вожак приказывал лишить жизни кого-либо или умереть самому, значит, так и должно быть, он знает что делать.

Оя с камышанами подползли к пещере, забросали входной проем кипами сушняка, подожгли, беспощадно били пиками и острыми палками выползающих из дыма жильцов, не разбираясь, больные они или здоровые, старые или нестарые. Исключение составляли молодые

женщины. Вожак тут же распределил пленных избранниц, но просчитался. Себе взял пару пленниц, камышанам подарил по одной, двум мужчинам, которые выползли из пещеры животами вверх под палку победителю, досталась лишь одна. Поделиться своими женщинами Оя не пожелал, хотя просить об этом никто не осмелился.

Утром новые хозяева пещеры сожгли трупы погибших на большом костре, позавтракали поджаренными кусками мяса убитых врагов, совершили танец победителей.

Оя жил в клане, где жилища возводились из ветвей обтянутых шкурами крупных животных. Сейчас он знакомился с пещерой красноярцев, местом их проживания. Нравилось ему многое. Вдоль берега речки валялось большое количество костей мамонтов, лошадей, быков, лосей. Посредине пещеры располагался круглый очаг, обложенный приплюснутыми кусками обожженной красной глины, вдоль стены лежали грубо обработанные из камня и кости рубила, пластины, ножи, скребла, короткие костяные остроги. Назначение всего этого было известно. Непонятным стало назначение большого плоского камня рядом с очагом. Один из красноярцев пояснил мимикой и знаками: «Круг кладется на очаг, нагревается на огне, на нем потом поджариваются отбитое тонкими ломтиками мясо для больных и малолетних детей».

На вбитой в стену косточке висела из прокаленной глины поделка, похожая на медведя. Оя долго глядел на красивую безделушку, потом заткнул изделие за пояс, периодически вынимал, любовался. Фигурка на тонком ремешке небольшая, укладывалась на ладони, чтобы не потерялась в движении, повесил на шею. Теперь каждый раз во время отдыха он снимал украшение, разглядывал, нежно поглаживал поверхность.

— Станет приносить удачу, — с большими трудностями объяснил вожак подданным причину своего увлечения.

Не мог понять он, зачем вблизи пещеры нужна большая яма с костями крупных и малых животных.

— Обглоданные кости и остатки мяса бросаем в нее, — пояснили красноярцы.

Оя с трудом, но сумел понять, что победить русоволосых людей только своими подданными не удастся. Из памяти не уходила стрела в животе друга. Он не мог объяснить, каким образом тонкий прутик смог убить. «Прутик, прутик», — тужился он что-либо понять, но ничего не получалось, даже голова разболелась. Тем не менее мстительный степной охотник не хотел отказываться от желания перебить неведомо откуда пришедшее многочисленное племя. Победы и запах крови предыдущих дней кружили приплюснутую голову.

«Нужно собрать много охотников, создать большой сильный клан, напасть из засады», — подумалось.

Уже следующим утром вожак повел вооруженных пиками и острыми палками подданных на поиски пополнения для большого клана. Вспомнилась гибель группы, собранной из мужчин и женщин двух разгромленных кланов. Он не мог подсчитать, сколько дней она просуществовала, но понимал, что очень даже мало.

«Надо брать лишь по паре охотников в каждом встреченном клане, тогда между собой никто из них не сможет сговориться», — с большими потугами пришла мысль.

Перед началом похода Оя приказал женщинам охранять пещеру, питаться стеблями молодого камыша, ловить лягушек и рыбу, собирать ракушки на берегах реки. Он пообещал скоро вернуться и привести много пленных.

Во второй половине следующего дня похода, наблюдая за окрестностями с холма, вожак заметил полоску леса на горизонте, а на пути к нему большую группу мужчин и женщин чужого, а значит, враждебного клана. Его и без того широкий нос расширился от предвкушения легкой победы, где его разноклановая группа скрепит кровью свое единство и пополнится охотниками. Женщины для похода не были нужны. «Их надо убить, как лишние рты», — ворочалась мысль.

Подданные Оя по высокой траве на четвереньках подкрались к незнакомцам, притаились. Клан хоронил вдали от стойбища умершую женщину. В налобной повязке, с подогнутыми к лицу коленями, ее положили в неглубокую яму набок, засыпали охапками ярко-синих васильков, других цветов. Соклановцы молча постояли вокруг на коленях с опущенной головой, затем пригоршнями забросали могилу землей.

— Мы умерших клановцев сжигаем, чтобы не было запаха, — пояснил вожаку один из камышан.

— Наших мертвых мы тоже сжигаем, а вожака и его женщин хороним вдали от стойбища в неглубоких ямах, а звери их часто разрывают, — ответил красноярец.

Едва обряд захоронения закончился, Оя напал на сородичей умершей женщины. Его подданные убивали всех, кто попадался на глаза. Двое крепких парней увлеклись прихорашиванием могилы, были схвачены, под угрозой смерти легли на спину и подставили свои животы под палку вожаку. Что-либо съестное победители отыскать не смогли. Не дожидаясь, пока подоспеет помощь клановцам, убегающим с места похорон, вожак, а вслед за ним подданные бросились бежать в сторону леса.

Бегать степные кочевники умели, дело привычное, во время охоты от добычи не отставали. Сейчас они бежали от опасности. Убийство беззащитных женщин не прощается, растревоженный клан не успокоится, пока не съест убийц. Оя не знал подданных, можно ли на них положиться, если догонят преследователи. Спасение было в одном, — надо бежать и бежать, успеть до темноты укрыться в лесу.

Лесной массив оказался небольшим. В подлеске беглецы остановились перевести дух, оглядеться. В этот момент невдалеке раздался пронзительный визг свиньи. Вожак, крадучись, немедленно повел беглецов на звук. На небольшой заросшей высокой травой поляне группа охотников разделывала тушу крупного кабана. Два дня Оя и его подчиненные не ели мясного, упустить возможность поживиться на халяву, он не мог. Без раздумий вожак подал сигнал к нападению на хозяев добычи. Охотники увлеклись приятной работой, успели вскочить на шум шагов, но изготовиться для отражения атаки смогли лишь те из них, которые находились на противоположной стороне. Оттуда полетели пики, и двое из напавших упали на кабана убитыми. Одному охотнику удалось убежать, два его сородича отказались признать Оя вожаком и тут же были заколоты острыми палками.

Голодные пришельцы немедленно набросились на чужую добычу, в спешке глотали мясо кусками. Двое победителей из разных кланов не смогли поделить легкое, схватили друг друга за горло. Вожак растащил их за волосы, кулаком саданул каждому в зубы, взял себе легкое, бросил им взамен под ноги селезенку.

Увлеченный спешным поеданием лакомства Оя, тем не менее, сумел уловить посторонний звук, волосы на его голове и спине поднялись дыбом. Он резко обернулся. В нескольких шагах стояла громадная медведица и в упор смотрела на него. Рядом находились еще два медведя поменьше ростом. Вожак с испугу громко выдохнул из себя известный каждому человеку сигнал внезапно возникшей опасности: «Ой!», и вся группа мигом оказалась на деревьях.