Допинг на троих
Шрифт:
На улице один из парней ловко раскрыл передо мной дверь серебристого «Мерседеса» и помог водрузиться на заднее сиденье. Мотор «мерса» тихо заработал, и машина плавно тронулась с места.
Мощная и красивая машина стремительно летела по пустеющим улицам ночного города. Я, удобно устроившись на кожаном сиденье, сквозь пьяный дурман грустно глядел на мелькавшие за стеклом огни витрин. Через пару часов город, обволакиваемый летней ночной прохладой, погрузится в сон. Однако заведение, куда меня везли, судя по всему, имело круглосуточный режим работы. Об этом можно было судить по тому факту, что в час ночи
«Мерседес» нырнул в старую часть центра города и, поплутав по улочкам среди малоэтажных кирпичных домов, построенных в основном в начале прошлого века, остановился у одного из них. Это было длинное трехэтажное здание, фасад которого был облагорожен недавним ремонтом и осовременен яркой неоновой вывеской. Вывеска гласила: «Клуб „ПОМПЕЙ“ и сопровождалась голограммой с изображением профиля римского легионера в воинском шлеме.
Молодые люди помогли мне выбраться из машины и, поддерживая за локоть, чтобы я сохранял устойчивость, довели до небольшого вестибюля. С него, собственно, и начинался клуб. Там нас встретил высокого роста немолодой человек в черном смокинге. Весь его вид говорил о солидности. Набриолиненные светлые волосы были тщательно зачесаны назад, а крупная нижняя челюсть, напротив, выступала вперед.
Один из моих охранников, подойдя к нему, представил меня:
– Это господин Мальков.
Мужчина, слегка склонив голову, выслушал это сообщение и, оглядев меня с головы до ног, широко улыбнулся и произнес:
– Здравствуйте, очень рад вас видеть. К сожалению, Иван Алексеевич будет недолгое время занят. Он очень просил вас подождать. Проходите.
Мужчина указал на двустворчатую дверь, ведущую в зал ресторана. Охранники помогли мне преодолеть и это препятствие.
Ресторан, занимавший, по всей видимости, весь первый этаж, был погружен в полумрак, и по всей его площади были рассеяны тусклые огоньки, исходившие от стоявших на столах маленьких электрических светильников-канделябров. Прямо напротив входа в зал ресторана располагался бар, который полукругом выступал от стены. Он напоминал мерцающий огнями пирс, выдвинутый в тихие воды ночной гавани. Именно к нему меня и подвели охранники и усадили за стойку.
Следом подошел солидный мужчина в смокинге и сказал бармену:
– Этот господин – гость Ивана Алексеевича.
Произнеся эту фразу, смокинг тут же удалился.
Бармен услужливо чуть наклонился в мою сторону и спросил:
– Что-нибудь будете пить?
Я, прищурившись, осмотрел полку сзади бармена и остановил свой выбор на «Баккарди». Официант тут же налил мне порцию. Сделав хороший глоток, я задумался насчет того, сколько времени мне еще предстоит здесь сидеть и сколько я при этом смогу выпить. Я быстренько покончил с первой порцией рома и тут же заказал вторую. Мой бокал был мгновенно наполнен, и я уже собирался было сделать глоток, как сбоку раздался тихий картавый голос:
– Извините, вы член... или привлеченный?
Я отстранил ото рта бокал и повернул голову в направлении голоса.
Я и не заметил, что рядом со мной за стойкой сидит пожилой мужчина, лысую голову которого обрамлял венчик кучерявых волос. У незнакомца был большой крючковатый нос, покрытый капельками пота, и тонкие изогнутые губы. На вид мужчине можно было дать лет пятьдесят пять – шестьдесят.
Я поставил бокал на стойку бара и с некоей угрозой в голосе сказал:
– Не понял...
Мужчина развернулся ко мне на стульчике своим тучным корпусом и спросил:
– Я спрашиваю, вы член клуба или приглашенный членом клуба?
– Нет, я не член... Но и причлененным мне тоже быть не хочется. Я здесь впервые, в гостях у господина Путилина.
Крючконосый усмехнулся:
– Как-то вы странно высказываетесь о хозяине этого заведения... Значит, вы впервые здесь?
– Да, впервые, – подтвердил я. – И честно говоря, ничего о нем не знаю. А вы, похоже, завсегдатай?
– Да, я здесь давно. Со времен открытия. Когда он еще назывался бизнес-клубом и многое из того, что сейчас здесь присутствует, было нелегально. Когда наш губернатор начал реализовывать свою программу под названием «Земля и бабы», третий этаж этого заведения стали посещать без каких-либо атрибутов секретности.
– Что же это за загадочный третий этаж? Там что, находится школа диверсантов? – спросил я, не очень внимательно слушая собеседника.
– Там находится публичный дом, где вы можете заказать себе шикарную девочку и погрузиться с ней в гибельную пучину сексуальных страстей на всю ночь в условиях комфорта. Молодые мальчики сразу бегут туда, едва успев выпить рюмку водки в баре. Там же они и едят – ужинают и завтракают.
– Почему вы говорите только о мальчиках?
– Потому что люди в возрасте все реже поднимаются на третий этаж. Им вполне хватает второго. Этим людям уже не нужен фонтан страстей и бесконечное кувыркание в кровати. Всему этому они предпочитают ласковые и заботливые руки массажисток, под воздействием которых ты расслабляешься и забываешь о своих проблемах. Этим мужикам предпочтительнее лежать в теплой ванне, подставив свои пятки для массирования милой и улыбчивой женщине, вид которой скорее умиляет, чем возбуждает. Но со временем и это становится скучным, и ты все чаще и чаще просто застреваешь в ресторане за выпивкой и едой.
– Грустная картина, – отреагировал я. – Я бы добавил в этот философский борщ немного оптимизма или, на худой конец, юмора, чтобы он сделался более-менее съедобен.
– Такова жизнь. Нет смысла ее приукрашивать. Вы знаете, мне иногда кажется, что этот клуб олицетворяет собой все этапы мужского счастья. От избытка желаний в молодости до минимума в старости. Когда все желания ограничиваются заливанием пивом съеденного куска бифштекса. Один поэт написал как-то четверостишие:
У старости особые черты.
Душа уже гуляет без размаха,
А радости, восторги и мечты
К желудку поднимаются от паха.
– Слишком много философии и поэзии для скромного борделя, – резюмировал я речь незнакомца и подозвал бармена, чтобы он наполнил мне бокал. – К тому же, говоря о мужском счастье, вы забыли упомянуть семью. Ну, у кого она есть, конечно.
Мой собеседник ничуть не смутился и тут же ответил:
– Семья – это одна из сфер жизни, в которой мужчина испытывает те же радости, что и в борделе. Только не в таком чистом виде, как здесь. Он дороже за них платит, в конечном итоге получает меньше удовольствия и чаще разочаровывается.