Допрос с пристрастием
Шрифт:
– Пошли, лично губернатору доложишь…
Но мэр Придонска отрицательно мотнул головой. Он уже принял для себя решение, и перечить начальству стало намного проще.
– Извините, Сергей Петрович. Это не мой уровень. Пока я мэр, надо городскими делами заниматься. Скоро отопительный сезон, а теплотрасса не готова… Если примете решение освободить – приказывайте, передам дела кому скажете!
Ему позвонили вечером. Бесцветный сухой голос Пастрякова быт холоден:
– Работай пока… Губернатор сказал – тебе на месте видней!
– Спасибо за доверие, – скрывая радость, ответил Спиридонов.
Но вице-губернатор не клал трубку.
– А что они тебе принесли? – будто невзначай спросил он.
– Ни-че-го! – уверенно, по слогам,
На другом конце провода вздохнули.
– Да… Вначале задействуют интерес, потом страх, – сказал Пастряков, будто размышляя вслух. – Учись, Спиридонов!
Начальственный басок сменился короткими гудками.
Мэр медленно, чтобы не спугнуть удачу, опустил телефонную трубку на аппарат.
«Не учи ученого, дядя! – презрительно посоветовал он далекому Пастрякову. – Я за тебя под пули не пойду!» Правда, этот совет он дал даже не шепотом, а мысленно. А к самому себе обратился уже вслух.
– Молодец, Коля! – тихо сказал он и постучал костяшкой среднего пальца по умной голове. – Всех обвел!
И действительно, проявив изворотливость и мудрость, он враз сохранил жизнь, должность и стал миллионером! Теперь он почувствовал себя настоящим мэром. И эта работа ему нравилась. Правда, Коломиец как огня боялся областного начальства. «Руки вяжут, кровь пьют, пернуть без спроса не дают!» – частенько жаловался он. Из-за этого страха и погиб. Надо было больше киллеров бояться! Те стреляют – и жизнь кончается. А областное руководство… Когда вопрос встал ребром, не захотели подставлять свои лбы!
Новый хозяин Придонска ухмыльнулся. Немного свысока, как по-настоящему богатый и могущественный человек. Чувства, которые им владели, он сформулировал в не очень изящную, но верную фразу:
– Все ссут, когда страшно!..
Прокуратура стоит над остальными правоохранительными органами. В основном потому, что именно она расследует дела в отношении сотрудников всех других ведомств. [11]
Попался на фальсификации милицейский следователь – обвинение ему предъявляет прокурорский коллега. Схватили за руку судью-взяточника – арестовывает его следак из прокуратуры. Разоблачили предателя в ФСБ или изменника в Службе внешней разведки – уголовное дело ведет опять же следователь прокуратуры, только военной. Даже если сам прокурорский следователь или, еще хуже, надзирающий прокурор оскоромятся – ведь люди есть люди, привлекает их к ответственности все тот же следователь, на этот раз из вышестоящей прокуратуры.
11
В настоящее время расследование осуществляет Следственный комитет при Генеральной прокуратуре России и его органы на местах.
Надо сказать, что прокурорские, судейские и эфэсбэшные чины – не частые гости следственных кабинетов. Это элита правоохранительных органов, «белая кость», оберегаемая неприкосновенностью, особыми условиями привлечения либо могущественным руководством. В основном отдуваются милиционеры, которые без белых перчаток роются в уличном мусоре и защищены только бронежилетами, да и то не всегда.
Городская прокуратура Тиходонска каждый год отдавала под суд пять-семь ментов, еще с десяток по ее представлениям увольняли из органов – с позором и без пенсии. Поэтому дело подполковника Коренева было вроде бы совершенно рядовым и обыденным – превышение должностных полномочий с применением оружия и причинением тяжких последствий. Типичная ментовская статья – от трех до десяти лет. И сложностей тут вроде бы никаких нет: показания потерпевших имеются, свидетелей – выше крыши, заключения экспертиз – железные…
Старший следователь Карен Апресян – маленький худощавый человечек лет сорока, тяжело вздохнул. Именно он специализировался на «милицейских» делах и «съел на них собаку». Вроде бы все просто: предъявляй обвинение, арестовывай или отбирай подписку, да передавай в суд, а там как хотят – так пусть и решают…
Вроде бы, вроде бы, вроде бы… Апресян вздохнул еще раз, покосился на пухлую папку «вроде бы» обыденного уголовного дела. Нерядовым, сложным и непростым делала его личность подозреваемого. Вроде как обычное ДТП, [12] в котором за рулем оказался генерал. Или мэр. Или губернатор. Коренев, конечно, не генерал и даже не полковник. Но он Лис. И этим все сказано.
12
ДТП – дорожно-транспортное происшествие {проф. сленг).
Апресян встал, нервно прошелся по кабинету. Несколько лет назад его коллега – старший следователь городской прокуратуры Горский арестовал Коренева. Тогда еще майора, но уже Лиса. Наплевал на то, что репутация у него серьезная, что он в «уважухе» – как среди своих, так и среди бандюков. Раскрутил майора по полной, собрал железные доказательства – даже прямую видеозапись преступления нашел, и отдал под суд. А тот вынес обвинительный приговор, и отправился ершистый мент прямо в нижнетагильскую спецзону. Горский тогда внеочередную звездочку получил и ходил гоголем, улыбался пренебрежительно: мол, вы все его боялись – Лис, да Лис, а я его законопатил, как положено, пусть теперь гниет в зоне! Прямо былинным богатырем себя чувствовал, героем…
Только ведь не сгнил Лис в зоне! Вдруг ни с того ни с сего дело отправилось на пересмотр в областной суд, где и развалилось. Хваленая видеозапись оказалась подделкой! Лиса реабилитировали и восстановили в органах, теперь он уже подполковник, начальник основного отдела РУБОПа. А где старший следователь Горский?
По какому-то странному стечению обстоятельств, после возвращения везучего мента к полковнику юстиции Горскому густым косяком пошли неприятности. Сначала развалилось несколько громких, как теперь говорят, «резонансных» дел. Обвиняемые вдруг стали дружно отказываться от признаний, а те рычаги, которыми старший следователь их выдавливал, вдруг перестали действовать. Свидетели уточняли свои показания, и общая картина существенно менялась: обвинительные доказательства получали совсем другую трактовку и превращались в нейтральные факты. Дела возвращались на доследование, по двум даже вынесли оправдательные приговоры, что в то время и вовсе не практиковалось.
Как раз поменялся городской прокурор и сделал вывод, что лучший при прежнем руководстве следователь на самом деле оказался беспомощным фальсификатором. Горский получил два выговора, неполное служебное соответствие и был вынужден уволиться от греха подальше… Как водится, устроился адвокатом, но уже через три месяца взял деньги под судью, был пойман с поличным и, с шестью годами за спиной, поехал в нижнетагильскую спецзону.
Следователь Апресян стал старшим следователем и занял более светлый и просторный кабинет Горского. И вот перед ним лежит дело подполковника Коренева! Колесо жизни сделало очередной оборот, и теперь ему предстоит привлекать Лиса к уголовной ответственности. Если бы Карен Георгиевич мог выбирать, он бы предпочел других обвиняемых.
В дверь без стука, по-свойски, уверенным шагом вошел начальник оперативного отдела РУБОПа.
– Добрый день. Давненько я здесь не был…
– Проходите, Филипп Михайлович. Присаживайтесь. Апресян старался быть предельно корректным и учтивым и в этом старании перегибал палку.
– Может быть, хотите кофе или чаю? Коренев едва заметно усмехнулся.
– Кофе еще надо заслужить. Своих клиентов я угощаю, когда они уже признались…
Апресян пропустил «шпильку» мимо ушей и достал протокол допроса.