Допросы сионских мудрецов. Мифы и личности мировой революции
Шрифт:
Кто стрелял в Ильича?
В истории этот заговор известен как покушение члена партии эсеров Фанни Каплан на русского Владимира Ленина 30 августа 1918 года на территории завода Михельсона в Москве. Мы не будем в очередной раз пересказывать общеизвестную историю про то, как полуслепая и полуглухая еврейка с серьезными отклонениями в психике смогла с расстояния пяти метров, стреляя одновременно из двух «стволов», попасть четыре раза в жертву, ранить случайную прохожую (позже эту женщину объявят убийцей и в течение месяца будут допрашивать в ВЧК, арестовав заодно ее мужа и детей), а потом скрыться с места преступления. Многочисленные свидетели не запомнят не только ее лицо, но даже во что она была одета. Один из пистолетов не могут найти до сих пор, а второй обнаружился через год дома у сотрудницы ВЧК, которая участвовала в первом обыске задержанной. На допросе дама расскажет историю про то, как она обнаружила браунинг в портфеле у задержанной, но вместо того, чтобы
А вот с Фанни Каплан произошла другая невероятная история. После двух допросов в ВЧК, где она ничего не смогла рассказать интересного, кроме своего типичного революционно-эсеровского прошлого— полжизни провела на каторге и в ссылке, — ее по приказу Якова Свердлова доставили в Кремль (был там свой «следственный изолятор», помещение, ключи от которого были только у коменданта Кремля Павла Дмитриевича Малькова, и Феликс Дзержинский туда доступа не имел) и после пары допросов расстреляли. Опять же, по приказу Якова Свердлова. А труп сожгли, предварительно облив его бензином. После этой процедуры опознать «террористку» стало невозможно [148] .
148
Там же. С. 176, 191,197.
Кто на самом деле стрелял во Владимира Ленина и какие доказательства участия в этой акции Якова Свердлова? Желающих услышать ответы на эти вопросы мы адресуем к книгам Юрия Георгиевича Фельштинского «Вожди в законе» [149] , Николая Александровича Зеньковича «Покушения и инсценировки: От Ленина до Ельцина» [150] и Бориса Николаевича Сопельника «Три покушения на Ленина» [151] . Там все подробно описано.
149
Там же. С. 176–226.
150
Зенькович Н. А. Покушения и инсценировки: От Ленина до Ельцина. М„1998. С. 12–30.
151
Сопельник Б. Н.Три покушения на Ленина. М., 2005. С. 189–303.
А мы остановимся еще на одном эпизоде борьбы Якова Свердлова и Владимира Ленина. Последний после ранения понимал, что в него стреляли свои, и поэтому потребовал, чтобы его осматривал врач, которому он доверял. Таким медиком оказалась жена Бонч-Бруевича — член коллегии Наркомздрава и большевичка с 1902 года Вера Михайловна Величкина. Фактически с 1902 года она была лечащим врачом Ильича. Ей и еще двум женщинам выполнение клятвы Гиппократа стоило жизни. Через несколько дней после отправки пациента в Горки они внезапно умерли от… «испанки» (одна из разновидностей гриппа). А после возвращения Владимира Ленина из вынужденной изоляции в Кремль от той же самой болезни умер и Яков Свердлов. Наверное, кремлевская разновидность «испанки» как-то странно действовала на больных и была не заразна. Например, у лежащего в гробу Якова Свердлова была перевязана голова — в бреду он, что ли, бился ею о стены? Другой странный факт. Перед смертью его посетил Владимир Ленин и не побоялся заразиться, хотя его организм еще полностью не восстановился после ранения. Да и в Кремле, кроме трех женщин, в то время больше никто не умер от гриппа.
Официальная версия звучит примерно так. В конце февраля 1919 года Свердлов вместе с группой партийных функционеров поехал на поезде в Харьков (тогда столица Украины) на III съезд республиканской компартии и съезд Советов Украины. По дороге, во время остановки в Курске, он простудился и в столицу Украины приехал уже больным. Вот только этого никто из сотен общавшихся с ним людей не заметил, да и к врачам он почему-то обращаться не стал. Вечером 27 февраля 1919 года поезд отправился в обратный путь. На станции Орел (меньше 400 километров до Москвы) митинговали местные железнодорожные рабочие. Так в официальной версии деликатно именуют их забастовку. Местное начальство, зная ораторские способности Якова Свердлова, попросила его выступить на собрании. Оратор долго и вдохновенно вещал про создание Третьего Коммунистического Интернационала (сообщение о нем было напечатано в газетах накануне вечером). А вот что было дальше — никто не знает. Известно лишь, что поезд в Москву прибыл только 11 марта 1919 года. А через пять дней он скончался.
Полуофициальная версия смерти Якова Свердлова звучит так. Во время митинга в Орле кто-то из недовольных большевиками рабочих железнодорожных мастерских кинул в оратора камень и пробил ему голову [152] .
152
Зенькович Н. А. Вожди и сподвижники: Слежка. Оговоры. Травля. М., 1997. С. 461–466.
Семейный клан
Яков Свердлов родился 23 мая 1885 года в семье владельца граверной мастерской в Нижнем Новгороде в семье Мираима (Мойше — это имя часто упоминается в отчестве сына) Израилевича Свердлина (фамилию отца Яков никогда не упоминал различных анкетах, автобиографиях и т. п., предпочитая писать Свердлов) и его первой жены Елизаветы Соломоновны. У Мойше Свердлина был двоюродный брат — отец будущего наркома госбезопасности Генриха Ягоды. Да и его сын какой-то время трудился подмастерьем в граверной мастерской. Однажды он захотел открыть свое дело и сбежал со всеми инструментами. Бизнес запустить так и не удалось, и пришлось неудачнику возвращаться обратно. Мойше Свердлин простил непутевого родственника и снова взял его на работу [153] . А после Октябрьской революции его карьерой занялся сын. Этих услуг будущий нарком госбезопасности не забыл.
153
Там же. С. 458–461.
После смерти Якова Свердлова именно Генрих Ягода продолжал оказывать поддержку другим членам семьи Свердлина. Будущий высокопоставленный партийный функционер рос вместе с двумя братьями — Вениамином, Залманом (вошедшим в историю под именем Зиновий) и сестрой Софьей.
В семье все занимались революционной деятельностью. В мастерской изготовлялись фальшивые штампы и печати, которые затем использовались при производстве поддельных удостоверений личности.
Старший братЯкова, Зиновий, в результате каких-то сложных душевных процессов пришел к глубокому внутреннему кризису и порвал не только с революционным окружением, но и с иудаизмом. Отец проклял его традиционным еврейским проклятием. Хотя вероотступник не пропал — его усыновил писатель Максим Горький, но и от него он вскоре ушел в «самостоятельное плаванье». В годы Гражданской войны он официально работал на французскую разведку и закончил военную карьеру в звании генерала, а неофициально (пресс-бюро Службы внешней разведки РФ отрицает этот факт) оказывал конфиденциальные услуги Москве [154] .
154
Тарасов С. Странный эмиссар Антанты.//Советская Белоруссия, 2002 г., 19 сентября, № 223 (21598).
Второй брат Якова, Вениамин, не питая склонности к революционной деятельности, эмигрировал из неспокойной Российской империи в США и стал там собственником небольшого банка. По утверждению отдельных историков, в сферу его бизнес-интересов входила поставка оружия царскому правительству. А его партнером по бизнесу выступал будущий известный британский разведчик Сидней Рейли. После Октябрьской революции Вениамин вернулся назад и по протекции брата занял пост наркома путей сообщений, но не справился с работой и был уволен. Какое-то время Вениамин Свердлов был членом Президиума ВСНХ. Заведовал его научно-техническим отделом, но и тут не сумел долго продержаться — снова лишился своего поста. А может, после смерти брата некому было опекать беспартийного чиновника с «пятнами» (бизнес в Америке) в биографии.
Софью Мойше Свердлин удачно выдал замуж за владельца пароходной кампании на Волге Леонида Исааковича Авербаха. У супругов было двое детей — Ида и Леопольд.
Ида работала следователем. Дослужилась до должности заместителя прокурора города Москвы. Еще она занималась литературной критикой. Известность приобрела как жена наркома внутренних дел СССР, всемогущего Генриха Ягоды.
Леопольд Авербах, благодаря родству с Яковом Свердловым, со временем стал главой Российской ассоциации пролетарских писателей, пресловутого РАППа. Власти делили всех «инженеров человеческих душ» на пролетарских писателей и писателей-попутчиков. В творчестве первых доминирующую роль играло не проникновение во внутренний мир героя, а верность идее, отражение классовых идеалов. От писателей требовалось, чтобы их произведения были наглядными и прикладными, как агитки Демьяна Бедного. Чтобы писатели не занимались рассусоливанием, не копались в переживаниях, не препарировали их, а били в лоб. Причем в нужном направлении. Члены РАППа, в большинстве своем, не столько создавали новые произведения, сколько критиковали других. Выискивали крамолу. Докапывались до противоугодного. И тащили уличенных к позорному столбу. Чтобы неповадно было. Постепенно он подчинил себе всю литературную жизнь в Советской России.