Допустимая погрешность
Шрифт:
Инна взглянула на Дронго и холодно произнесла:
– Мне кажется, он вам не верит.
– Наверное, – согласился Дронго. – Сейчас вообще трудно кому бы то ни было доверять. Друзья обманывают друзей, мужья жен, жены мужей, банкиры своих клиентов, политики своих избирателей. Время всеобщего обмана.
– Что вы хотите этим сказать? – нахмурилась она.
– Ничего. Просто отмечаю, что никто никому не верит.
– Кажется, мне пора, – сказала Инна. – Там меня ждут люди.
– Лучше не пытайтесь пока выйти из дома, – посоветовал
– Какая глупость, – она огляделась по сторонам. – Нужно было приехать на своей машине. А я взяла такси. Теперь придется добираться пешком до трассы.
– А почему вы не приехали на своем «Фольксвагене»? – спросил Дронго.
– Вы наблюдательны, – похвалила она. – Но я решила: будет лучше, если я приеду на такси.
– Говорят, вы купили машину для себя, – продолжал Дронго. – И много заплатили?
– Это не имеет к вам никакого отношения.
– Разве зарплата сотрудника Института мировой литературы позволяет купить такую машину? Это, кажется, модель «Пассат»? – продолжал импровизированный допрос Дронго.
Не выдержав его взгляда, она отвернулась.
– Напрасно я сюда приехала. Не нужно мне было видеть весь этот ужас. Не хватает мне своего…
– Она вас позвала – и вы приехали, – задумчиво вымолвил Дронго. – Вы ведь все уже поняли. Верно?
– Не понимаю, о чем вы…
– О веере, который вы чуть не забыли в испанском посольстве, – отчеканил Дронго, глядя ей в глаза.
Она вздрогнула, взглянула ему в глаза и слегка побледнела. Даже когда погиб муж, она так не нервничала.
– Мне неприятны ваши намеки, – сказала она. – И не нужно больше ничего мне говорить. Я не желаю с вами разговаривать! Слышите? Не же-ла-ю! – по слогам отчеканила она и отвернулась.
– Извините.
Дронго поднялся и вышел. Сотрудник милиции растерянно посмотрел на него.
– Вы куда? – спросил он.
– Наверх, – показал Дронго. – У вас ведь есть приказ никого не выпускать из дома, приказ запретить перемещение по дому вы не получали.
– Не получал, – подтвердил молодой сержант. Потом тихо спросил: – Вы действительно тот самый Дронго?
– Вы обо мне слышали? – удивился тот.
– О вас рассказывают легенды в школе милиции, – признался сержант. – У меня брат там учится.
– Спасибо. Жаль, что наш следователь Осколков не кончал этой школы, – в сердцах произнес Дронго, поднимаясь по лестнице.
В спальне работал Осколков с двумя сотрудниками милиции. Они уже вызвали экспертов и теперь слушали сбивчивые объяснения Юлии.
– Значит, влезла по лестнице и нашла револьвер? – недоверчиво переспрашивал следователь. – Ну, ты и артистка! Врешь, не стесняясь.
– А людям, между прочим, нужно верить, – сказал, входя, Дронго.
– Кто вас сюда пустил?! – вспылил следователь. – Как вы сюда попали?!
– По лестнице. Я пришел, чтобы вам помочь, а вы меня гоните.
– Хватит! – разозлился Осколков. – Я выпишу ордер на ваш арест.
– Не получится, – улыбнулся Дронго. – У меня дипломатический паспорт другой страны. Вы не имеете права меня арестовывать. Можете только депортировать.
– Покажите паспорт! – рассвирепел Осколков.
Дронго протянул паспорт следователю. Тот долго изучал документ, затем вернул его Дронго, недовольно проворчав:
– Вот так всегда.
– А теперь, – сказал Дронго, – я должен вместе с вами проанализировать, что здесь могло произойти. Вы можете подозревать Юлию, но и остальных тоже. Борис Алексеевич пошел наверх, и тут я услышал выстрелы. Он мог, войдя в спальню, дважды выстрелить в жену. Затем захлопнуть дверь на замок и закричать, а затем начать ее ломать. Можно было устроить подобную инсценировку?
– Возможно, – согласился следователь. После того как Осколков увидел документы Дронго, он несколько смягчился. «Может, действительно этот ненормальный – известный эксперт и его советы помогут в этой запутанной истории?» – подумал он.
– Молоков находился в соседней комнате вместе с женой, – продолжал Дронго. – Один из них вполне мог войти в комнату, дважды выстрелить, затем выйти и захлопнуть дверь. Юлия слышала два выстрела и звук захлопнувшейся двери. А потом мы с Борисом Алексеевичем начали ломать дверь с другой стороны и ворвались в спальню.
– А зачем вы его изувечили? – подозрительно прищурился Осколков.
– Чтобы он был красивее, – пошутил Дронго. – Мне не понравилась форма его головы. Она слишком прямоугольная. Я попытался придать ей некоторую округлость.
– Издеваетесь? – нахмурился следователь.
– Нет. Пытаюсь найти ответ на идиотский вопрос. Юлия уже рассказала вам, что здесь произошло. Она случайно оказалась здесь в момент трагедии. Юлия работала секретарем у Ратушинского, а вчера ее место сократили. Вот она и решила попросить хозяйку дома о помощи.
– И застрелила несчастную женщину, – предположил следователь. – Значит, у нее был мотив ненавидеть хозяев дома.
«Этот тип, работающий под придурка, выкрутился, но на молодой женщине, так некстати оказавшейся на месте преступления, я отыграюсь по полной программе», – подумал Осколков.
– Какой вы ретивый, – разозлился Дронго, поняв его мысли. – Вам нельзя работать следователем. Лучше вам пойти в егеря, загонять таежных медведей. Очень нужная и важная профессия. Особенно для такого интеллектуала, как вы.
– Я вас выгоню отсюда! – вскипел Осколков.
– Отставить!
Это произнес высокий мужчина лет пятидесяти. Он вошел в сопровождении группы экспертов, и по тому, как подтянулись Осколков и сотрудники милиции, Дронго понял, что перед ним местный прокурор.
– Родион Константинович, – представился прокурор, протянув руку Дронго и с интересом взглянув на него. – Вы тот самый эксперт-аналитик, о котором так много говорят?