Дорога Домой. Поиск себя
Шрифт:
– Откуда она у тебя Дарт?
– подойдя ко мне, серьезно спросил Минрандиил.
– Ее хозяин подарил мне свой последний вздох, - ответил я ему, вспоминая слова Калила.
– Он был из клана серебряного ветра, и попытался противостоять злу.
– Это печальная весть, - переглянувшись с главным воином, проговорил маг.
– Сможешь рассказать мне подробно об этом?
– Я не уверен, - начал было я, но был перебит Минрандиилом.
– Я дам тебе клятву, что не использую эти сведения во вред тебе, - быстро проговорил эльф.
– Нам нужна эта информация, ты носишь филааон наследника серебряного ветра.
–
– непонимающе спросил я.
Я действительно ничего не слышал об этом слове и совершенно не знал его значения.
– Родовой знак принадлежности к титулу, - рассеяно проговорил Минрандиил.
– Не понял, - покачал я головой. Можно по подробнее?
– Сначала ты расскажи, где тебе удалось получить последний вздох, - попросил эльф.
Он даже не пошевелил рукой, не произнес и слова, как вокруг нас взвилась зеленая, не прозрачная сфера, которая надежно отсекла нас от остальных эльфов. Я долго думал, что же могу рассказать старому эльфу, чтобы не ляпнуть лишнего. С таким жизненным опытом, как у него, для него не будет больших проблем сложить мазайку в одну картинку, поэтому мой рассказ не отличался какими-то подробностями и деталями. Я очень внимательно слушал сам себя и осторожно рассказывал историю знакомства с эльфом, где и как это было.
– Вот значит где пал наш историк, - произнес Сариэр, когда я закончил свой небольшой рассказ.
– Филааон дарится второму новорожденному наследнику рода и дарует ему вечный титул старшего. Он показывает окружающим эльфам, что перед ними не наследник, но старший рода. Жаль, что род наших смотрителей времен прервался, очень жаль. Они могли видеть куда как больше, чем обычные эльфы, они были единственными и выбранными. У них была возможность увидеть сцепы событий и варианты действий, они не входили в правящие рода, но всегда имели вес.
– Как же много воды в ваших словах и названиях, - тяжело вздохнул я.
– Если честно, я совершенно ничего не понял. Мне нужно вернуть эту фиговину?
– Фиговину, - хмыкнул Сариэр.
– Эта фиговина, дает тебе право на титул. Она выбрала тебя и признала твое право на возвышение, так что ты как минимум не простолюдин, тебе лишь нужно закрепить этот статус на совете князей.
– Горю желанием предстать перед вашими шишками, ага, - тяжело вздохнул я.
Ведь титул был так близок, хотя я понятия не имею, какие будут от него плюсы и вообще, зачем он мне нужен.
– Твои аллегории меня забавляют, - хмыкнул эльф.
– Но по факту, титул уже твой, тебе осталось лишь пройти через определение, чтобы лес решил, чего ты достоин.
– Еще лучше, - покачал я головой.
– Деревяшки будут решать, чего я достоин.
– Ты совершенно невыносимый разумный, - вздохнул эльф.
– Другой бы уже прыгал от радости и донимал меня по поводу места встречи, а тебе словно и не нужен этот титул.
– Если дадите мне его прямо сейчас, то я буду рад, - проговорил я.
Эльф только покачал головой, потому что весь его словарный запас был исчерпан, а я смог насладиться его изумленным выражением лица.
– А что вы имели в виду, по поводу выбранных?
– задал я волнующий меня вопрос.
– Ты задаешь на удивление правильные, но сложны вопросы, - ответил Сариэр.
– По легендам, некоторые из нашего народа, способны общаться с миром, мы первородные и способны защищать наш
– Все просто, вы не первородные, - проговорил я.
– Знаешь хранитель, я ненавижу богов этого мира. Ненавижу за их двуличие. Многие, все такие белые, якобы защищают и охраняют, но на самом деле все куда как мрачнее. Они как разбойники, или даже хуже, ворвались в чужой дом, через черный ход, когда хозяева защищали центральный. И нет, чтобы помочь хранителям этого дома, нет, они убили их, убили и не смогли защитить его от вторжения. Да, они закрыли дверь, но не смогли закрыть окна, и в итоге все это вылилось в Араон. И там была твоя светлая богиня, но только вот какая она после всего светлая. И вы отнюдь не были первыми, вы всего лишь вторженцы, лучше, конечно, чем ваши боги, ведь вы не виноваты, но все же.
Я замолчал, обдумывая свой взрыв горечи, но эта темя меня всегда задевала, особенно в связи с тем, как эльфы кичатся своей первородностью. Посмотрев на хранителя, я увидел его потерянный взгляд, и даже смог почувствовать сквозь ментальную защиту, его растерянность. Его словно не было рядом, как будто бы пустая оболочка шла со мной. После секундного всплеска и потрясения, больше не было ничего, лишь пустота.
– Наша богиня приходила ко мне, и говорила, - потерянным голосом заговорил идущий рядом хранитель.
– Она сказала, что мы должны начать просить прощения у этого мира, и тогда я думал, что это всего лишь дурной сон. Но я чувствую, что ты не врешь, и я просто не знаю, как мне дальше жить. Мой мир, моя вера, все это рухнуло под натиском твоей горечи.
– Что еще она тебе сказала?
– растерянно проговорил я.
– Что ты перворожденный, и что нам пора просить прощения у этого мира, - ответил мне хранитель потерянно.
– Лучше поздно, чем никогда, - хмыкнул я.
– Я вижу, что это все ввело вас в прострацию, но по-другому не бывает. Мне не много лет, я не прожил достаточно времени, чтобы заиметь опыт, но единственное, что я могу вам посоветовать, так это то, чтобы вы доказали миру, и в первую очередь себе, что вы достойны нового дома.
Сариэр замолчал на долгие минуты, и я уже испугался за его психическое здоровье, но он все же смог заговорить снова.
– Прости нас Кариэл, - тихо сказал Минрандиил.
– Не у меня тебе стоит просить прощения старый эльф, не у меня, - покачал я головой.
– А мертвым твои слова не к чему.
От пафоса в моих словах передернуло даже меня, но, похоже, не Минрандиила, он заметно сгорбился и я четко увидел, что ему не одна тысяча лет. Мучила ли меня совесть, за эти слова? Да ни разу, если честно. Единственное, о чем я жалел, так это о том, что я сказал слишком много. В тишине мы поехали дальше, от куда-то из леса выбежал белый конь, который сразу же приковал внимание стали к себе, эльф механически сел на него и дальше мы продолжили движение в тишине. Я не горел желанием прерывать эту тишину, а эльф, похоже, совсем не хотел о чем-то говорить. Так продолжалось еще минут десять-пятнадцать, Минрандиил все молчал, и я ощущал его грусть и черную тоску.