Дорога мстителя
Шрифт:
Младший вдруг представил. Когда-то была боль, ужас. И они задержали в этом мире тех, кто в нормальной ситуации его бы покинул и обрёл покой. Злость. На тех, кто убил, и на тех, кто не спас. А сейчас они уже истончились. Их держит ниточка, тоньше волоса. А скоро лопнет, и улетят, растают. Освободятся. А люди здесь останутся. Страдать.
Какое же богатое у девчонок воображение. Видимо, в мать. Но он-то взрослый и не сумасшедший, зачем он идёт по указателям, сделанным детьми?
Нашёл дом с самого края, который был похож на обведённый кружком на рисунке. Обычный дом. Но на первом этаже виднелась вывеска отделения
Младший зашёл внутрь. Приоткрытая дверь поддалась с трудом. Внутри был жуткий разгром. Потратил почти час, много раз хотел плюнуть и бросить.
Банкоматы в первом зале стояли раскуроченные, но если что-то там и было, это теперь только детям играть. А вот другое помещение, куда раньше, видно, не пускали посетителей, а теперь дверь была взломана… преподнесло ему сюрприз.
Несколько ящиков-ячеек были открыты. В последнем, закрытом, но не запертом, лежал мешочек, в каких раньше новогодние подарки дарили. Очень замызганный. Ослабил тесёмку и чуть не захохотал. Внутри полно жёлтых монет.
Таким тяжёлым могло быть только золото, подумал Саша. Выглядели монеты очень красиво, совсем не потускнели, и если на обороте был орёл, то вместо «решки» на них красовались изображения людей. Похоже, их чеканили к знаменательным событиям, типа чемпионатов или олимпиад. На всех были изображены спортсмены, то ли каратисты, то ли дзюдоисты.
Данилов пересчитал их.
«Ого, целое состояние. Только в прошлое попасть надо».
Скорее всего, цена этому была ноль-повдоль. Купить на них ничего нельзя, но, может, как сувенир удастся кому-то загнать. Дядя Женя рассказывал, что почти все инкассаторские машины, которые ему встречались, были пусты, выпотрошены.
Да, это «богачество» очень сомнительное.
И всё же Саша надеялся добраться до Орловки. Он не знал, в силе ли обещание. Может, не искать шурина доктора, а обратиться к первому, кто выглядит адекватно… Но внешность уже не раз обманывала.
Шестьдесят километров… Вряд ли его будут продолжать преследовать люди с Моста. Ушёл и ушёл. Теперь это не их проблемы. Или обратиться к шурину, сказать, что пришёл от доктора, а не заявиться как хрен с горы?
Ну и сукин сын этот Андреич… Пришлось уйти, не долечившись. Может, и не сдохнет из-за этого сейчас, но здоровью это точно не полезно. А если болезнь вернётся?
Надо было сарай спалить вместе с капищем. А так ещё найдут мастера по дереву и закончат идола.
Саша в глубине души понимал этих людей. Но принять не мог. Ему тоже хотелось справедливости и порядка. Просто у него были о них другие представления.
Итак, у доктора он прожил неполных три дня. В общем, неплохих, если бы не попытались убить в конце.
Потом он будет ещё долго болеть. Но это лучше, чем быть зарезанным или брошенным в застенки, подпол или гараж с надёжной дверью. Под охрану злых собак и деревенских мужиков в мохнатых шапках с ружьями.
На привале сделал несколько записей.
«Быть максимально осторожным. Уполномоченному и СЧП многие лояльны. Его любят. Не верить нейтральным никогда».
Потом, подумав, зачеркнул слово «любят». Исправил на «уважают». А может, считают меньшим злом.
«Это они ещё зла не видели».
Хорошо, что не проболтался
Глава 3
Робинзонов удел
В конце января, когда, как по щелчку небесного переключателя, начались крещенские морозы, Александр остановился в нежилой деревне под названием Лозовая, к северу от шоссе и от опустевшего города со странным названием Юрюзань. Рядом не было ничего интересного, вокруг простирались холмы, поросшие низеньким леском. Деревья поглотили несколько соседних деревень и какие-то корпуса, похожие на завод или колхозную ферму. Он туда не совался.
В мёртвых деревнях трудно найти неразвалившийся дом, но он разыскал несколько на выбор. Энтропия могуча, однако не всесильна. Поразительно, что все хорошо сохранившиеся избушки были даже не из кирпича, а из потемневшего, твердого как железо дерева. На совесть строили.
Хотя крыши провалились почти у всех. Стропила, видимо, подгнивали, и рано или поздно кровля обрушивалась под массой мокрого снега и собственной тяжестью. Полвека без ухода – большой срок даже для таких срубов, строившихся, чтобы быть практически частью природы.
Первым делом он смотрел печи, дымоходы. Крышу ещё можно подлатать, но печь заново он не соберёт. В походе он не раз останавливался в маленьких домах и использовал печки. Половина дыма почти всегда шла в комнату. Приходилось часто проветривать, что сильно снижало эффект от его усилий. А иногда и вовсе случалось обогреваться костром. Но сейчас он искал не пристанище на один день, а полноценное жильё, хоть и временное.
И если подгнили нижние венцы сруба (все эти термины он знал, потому что слушал разговоры взрослых), то дом может даже рухнуть на голову. Надо было смотреть всё на предмет гнили и следов плесени. Хотя сейчас, в морозы, вся плесень сдохла, и даже гнилое дерево на ощупь твёрдое. Сложно определить, но можно: поковыряешь – оно крошится.
Во многие дома опасно заходить – пол был «живой» и мог разойтись даже под его весом. Не хватало ещё улететь в подпол и ноги переломать. Но это были азы безопасности, этому учили детей в Прокопе лет с четырёх-пяти – в брошенные дома не заходить и даже рядом с крышей не стоять, чтобы не придавило чем-нибудь. Это относилось и к большим домам, и к маленьким. А уж если зашёл – смотреть под ноги, прислушиваться к посторонним звукам, опасаться лестниц и потолков. Но, конечно, правила нарушались. И большими, и маленькими.
Сашино внимание привлёк домик размером ненамного больше, чем некоторые бани. Три окна. Никакого декора вроде резных наличников. И современных материалов не заметно. Всё старинное, корявое, кондовое, но на вид прочное. Почему-то вспомнилась Избушка на курьих ножках – фундамент как раз был высокий. Если бы не столб, на котором явно раньше были натянуты провода (он лежал на земле, наполовину засыпанный снегом), можно было подумать, что домик этот из былинных времён. Зато крыша не провалилась, хотя от листов шифера остались только отдельные куски. «Двускатная», вспомнил он определение. Но вроде они тут все такие.