Дорога на Ханаан
Шрифт:
По уже известной нам схеме вскоре после того, как Утнапиштим поднялся на корабль вместе с семьей и родственниками, мастерами-корабельщиками, помогавшими ему в строительстве судна, а также со «скотом степным и зверьем», поднялась буря, которая не затихала семь дней и семь ночей. Далее следует очень точное описание атмосферных явлений, по которым любой метеоролог легко узнает приближение циклона:
Едва занялось сияние утра,С основания небес встала черная туча.Адду гремит в ее середине.Из-за Адду цепенеет небо,Что было светлым, во тьму обратилось.
При этом Утнапиштим упоминает именно южный ветер, который очень точно соотносится с географической ситуацией: Персидский залив, воды которого вторглись в дельту Ефрата и Тигра, как известно, находится к югу от предполагаемого эпицентра катаклизма.
Появление черной тучи и раскатов грома, внезапно наступившая средь белого дня темнота, шквал южного ветра, который гонит гигантские волны – все это составляет типичную картину циклонических вихрей и сегодня часто возникающих в южных широтах на побережье, на островах и, особенно, в долинах с обильными речными наносами. Обычно такие циклоны сопровождаются землетрясениями и проливными дождями.
Что же произошло дальше?
При наступлении дня седьмогоБуря с потоком войну прекратили,Те, что сражались подобно войску.Успокоилось море, утих ураган – потоп прекратился.И все человечество стало глиной!Плоской, как крыша, сделалась равнина. [20]Поразительная достоверность картины, представленной Утнапиштимом, свидетельствует о том, что он сам (или автор, создавший этот образ) был участником событий, о которых рассказывает. Ничего подобного выдумать невозможно: нужно было своими глазами увидеть этот слой глины, словно саван, покрывший весь представимый мир и сравнявший человеческую цивилизацию с землей.
20
См. В. Келлер, «Библия как история».
Даже самое поверхностное прочтение текста одиннадцатой таблички эпоса о Гильгамеше не оставляет сомнений в поразительном сходстве этого фрагмента с описанием Всемирного потопа, представленном в Пятикнижии. В обоих случаях катастрофа выглядит как результат вмешательства высших сил; в обоих случаях лишь один человек избран, чтобы спастись вместе с семьей и животными с помощью некоего плавающего на воде сооружения. Оба текста ярко и выразительно повествуют о катастрофических опустошениях, вызванных природной стихией. И в том, и в другом текстах герои «причаливают» к горным вершинам и выпускают птиц, чтобы выяснить метеогидрологическую обстановку. И, наконец, оба героя приносят благодарственные жертвы в честь своего избавления и получают благословение.
На основании этого сходства некоторые исследователи, например, автор знаменитой книги «Библейские сказания» Зенон Косидовский, считают библейскую легенду о Потопе «более поздним заимствованием», едва ли не плагиатом шумерской исторической традиции. При этом они упускают из вида, что совпадение деталей в обоих текстах, пусть и существенное, ни в коем случае не касается внутреннего содержания этих повествований, и тем более никак не затрагивает сакрального смысла Боговдохновенной книги.
В то же время следует помнить, что предки еврейского народа, в недрах которого родились различные эпические пласты Пятикнижия, происходили из Месопотамии, из «долины Шинар» и несомненно участвовали в создании духовных ценностей месопотамской цивилизации. Но Боговдохновенная идея о Всемирном потопе возникла, разумеется, не на пустом месте. Как и шумеро-аккадские легенды, она, конечно же, отражает действительные события IV и начала III тысячелетий до н. э.: серию мощных наводнений, в результате которых воды Персидского залива вторгались на сотни километров вглубь материка, погребая под собой все живое. В то же время древние насельники Двуречья наверняка сохранили в исторической и генетической памяти невиданный природный катаклизм XI–X тысячелетий до н. э., послуживший отправной точкой истории цивилизации.
Имя Ноах впервые появляется в Пятикнижии при перечислении потомков Шета, младшего сына Адама. Оно, вместе с именами сынов Ноаха – Шема, Хама и Иефета, завершает список патриархов Сифлянской генеалогии. Здесь сообщается, что глава последнего допотопного поколения Лемех-сифлянин на 182-м году жизни родил сына «и нарек ему имя Ноах».
«Корень NOH обозначает состояние покоя, отсюда NOH – удобный, легкий», – утверждают комментаторы.
Слово «ноах» означает движение, которое обрело смысл и пришло к своему завершению на конечную остановку и в этом смысле «успокоилось», – поясняет Борис Берман.
При рождении Ноаха Лемех произносит многозначительную сентенцию: «Этот утешит нас в работе нашей и в труде рук наших на земле, которую проклял Господь». (Б. 5; 29–30) Особую важность этого события подчеркивает и тот факт, что никто из «героев» Сифлянской генеалогии до этого момента никаких речей не произносил.
Понятие, которое обычно передается словом «труд» (в подлиннике «ицавон»), лучше, наверно, перевести как «скорбь» («От Адама до Авраама») или «страдание» (Б. Берман). То есть – утешит «от дела» (того, которое мы натворили) и от последовавшего как результат «страдания», «скорби». Вот что, по-видимому, имел в виду Лемех.
Рождение Ноаха – событие для нашего повествования ключевое. Поэтому, чтобы ничего не упустить в деталях, обратимся к комментаторам…
«От Адама до Авраама»: «Утешит нас – йенахамену. Корень NHM имеет несколько существенно отличающихся в русском языке значений: а) утешаться, прекращать страдания… б) раскаиваться, изменять мнение…»
Борис Берман: «Изгоняя Адама из Эдена, Бог проклял Землю, и потому человек на Земле проходит Путь „ицавон“, растет через формирующие его дух страдания, в которых, по мысли Лемеха, Ноах приносит утешение людям».
Раши: «Этот утешит нас, то есть снимет с нас мучение рук наших. До Ноаха не было орудий для обработки земли, а он их изготовил. Из-за проклятия Адама земля производила колючки и тернии, когда ее засевали пшеницей, а в дни Ноаха она успокоилась, это и есть «утешит», «успокоит». [21]
Сообщением о рождении сынов Ноаха Сифлянская генеалогия исчерпывается. Далее следует фрагмент, повествующий о допотопном растлении человечества, который мы рассмотрели выше. И, наконец, начинается следующий раздел Пятикнижия – «Ноах».
21
Цит. по «От Адама до Авраама», стр. 21.
И здесь нам снова придется с удивлением обнаружить, до какой степени мы заблуждаемся в понимании смысла текста Писания, когда по привычке легко проглатываем канонический перевод: «Вот житие Ноаха: Ноах был человек праведный, непорочный в поколениях своих: перед Богом ходил Ноах» (Б. 6;9).
Сравним с дословным переводом Бориса Бермана: «Вот (эле) порождения (толдот) Ноаха – Ноах: муж (иш) праведный (цадик), цельный (тамим) был в своих поколениях, с Богом ходил Ноах».
Эта емкая характеристика патриарха, почти формула, – великолепный образец библейского стиля. Далее мы узнаем о «порождениях Ноаха», о его сыновьях и их многочисленном потомстве, ставшем, в конце концов, новым человечеством. Но…