Дорога на райский остров
Шрифт:
Может быть, стоит позвать его. Всем своим существом я старалась дотянуться до Милтона. Он должен почувствовать, что мне грозит опасность. Милтон, Милтон, где ты сейчас? Наверное, на плантации, следит за рубкой тростника. Милтон… Я беззвучно взывала к нему.
Я цеплялась за жизнь. Дорога была каждая минута. В сидевшем передо мной человеке была какая-то холодная одержимость. Он слишком наслаждался этой сценой, чтобы желать ее скорого завершения. В нем не было огня страсти, не было всеобъемлющего полового влечения. Для него это был своего рода ритуал — завершение истории Энн Элис
Если я смогу заставить его продолжать разговор…
— Вы обещали объяснить мне все, — напомнила я. — Сами же сказали, что я того заслуживаю.
— Что?
— В чем секрет этого острова? Почему вы не хотите, чтобы кто-то знал, что он находится на дне моря?
— Я скажу вам, — ответил он. — Мой прадед, возлюбленный Энн Элис, приехал сюда в поисках его. Остров он так и не нашел, однако его захватила золотая лихорадка. Видите ли, все дело в золоте. На острове было золото, причем так много, что оно было повсюду. Он был одержим золотом… и нашел его в Австралии. Стал весьма состоятельным. Женился и родил сына — моего деда, а тот пошел по его стопам. Однако золотая шахта — не бездонная яма. Золото кончается. Его поток иссякает. Дед был уже немолод, когда отправился на поиски острова. Этим была одержима вся наша семья… как это случилось с вашим братом и с вами.
— Да? — подсказала я. При этом я все время искала способ ускользнуть. Смогу ли я выбраться из этой комнаты? Где мне спрятаться? Наверное, в минуты опасности все чувства обостряются. Я напрягала слух. Мне показалось, что я услышала какое-то движение… снаружи… Магнус Перренсен был поглощен своим рассказом.
— Дед купил этот остров, чтобы быть поближе к тому месту, где, по его представлениям, должен был находиться Райский остров. Найти его стало целью всей жизни деда… и он нашел остров. Он отправил вниз ныряльщиков. Насчет золота все оказалось правдой. Оно казалось… неистощимым. В течение пятидесяти лет мы поднимали его со дна.
— Поэтому вы один из немногих удачливых золотодобытчиков в Австралии. Золото добывается на острове.
Перренсен кивнул.
— Он вам не принадлежит. Перренсен пожал плечами.
— Мы не хотим, чтобы другие вмешивались в наши дела.
— То есть вы хотите сказать, что другие могли бы попытаться получить свою долю золота? Остров ваш? Думаю, что нет… по закону…
— Он принадлежит моей семье, — твердо заявил Перренсен. — И останется в моей семье. Поэтому нам не нужны шныряющие вокруг маленькие смышленые шпионы.
— Начинаю понимать.
— Все очень ясно и логично, вы должны это признать.
Я вздрогнула, не верила своим глазам: к острову приближался корабль. Однако ничем не выдала своего волнения. С того места, где он сидел, Перренсен не мог видеть корабль. Я должна продолжать разговор, словно ничего не заметила. Должна заставить его сосредоточить на мне все внимание. Чувство облегчения, испытанное мною, было почти непереносимым. Кто-то плыл сюда.
Наверняка кто-нибудь из людей Перрснсена увидел приближающийся корабль. Сколько их было на острове, помимо самого Перрснсена и Джона Эвертона? Ныряльщики, наверное — они ведь необходимы, чтобы поднимать золото, потом — слуги. По-видимому, довольно
— А если, скажем, я уеду и никому ничего не скажу про остров?
— Как я могу доверять вам?
— Я дам вам слово.
— А как же ваш брат?
— Он умер. Я не могу вернуть его.
— Не люблю насилия, — заметил Перренсен.
— Да неужели? Вы меня удивляете.
— В смерти вашего брата не было никакого насилия. Он хотел спуститься на дно вместе с ныряльщиками. Я отправил его вниз и просто перерезал веревки. Мы оставили его на дне. Все было очень просто.
— Со мной вы собираетесь проделать то же самое?
— Я хотел, чтобы вы выпили напиток. Тогда вам было бы легче.
— Я бы заснула, а вы просто выбросили бы меня в море. Да, это было бы быстро и без хлопот.
— Почему бы вам не выпить сейчас?
— Трудно пить за собственную смерть.
— Все равно придется, вы же знаете. Что это — шуршание лодки по песку?
— Никогда нельзя быть ни в чем уверенным.
— Так должно быть. Я думал об этом с тех пор, как вы впервые сюда приехали. Возможно, надо было еще тогда все сделать. Но мне надо было еще многое узнать. У вас была карта. Вы сами мне об этом сказали. Я не хотел, чтобы эту карту нашли.
— Так это вы украли ее из моей комнаты. Каким образом?
— Не важно. Теперь у вас нет карты… а скоро не будет никого, кто интересовался бы этим островом.
Я услышала снаружи крик. Я вскочила и бросилась к окну. Распахнула его и выпрыгнула прежде, чем Перренсен успел схватить меня. Меня охватила бурная радость.
По пляжу широким шагом шел Милтон, и он был не один.
Из лодки выпрыгивали люди.
— Милтон! — закричала я. — Милтон!
Я бросилась к нему, и Милтон подхватил меня в свои объятия. Он смеялся, но я видела, что это был смех огромного облегчения. Я была в безопасности — и так будет всегда, пока я рядом с ним.
Милтон отвез меня назад на плантацию. Там нас ждали Реймонд с Фелисити и Магда с Джорджем.
Теперь я знала всю историю до конца — и как же вовремя подоспел Милтон!
Оставив меня утром, Милтон немедленно разыскал Марию. По его расчетам скорее всего, это она украла карту и подсунула мне в молоко пилюли.
Милтон шантажировал ее, угрожал и нагнал на девушку такого страха, что вынудил ее во всем признаться.
Да, она взяла мою карту — она думала, что это просто дурацкая старая бумажка. Не драгоценности ведь… и не деньги. Она положила пилюли в молоко. Это ведь было только ради того, чтобы мисс Мэллори крепко уснула.
Зачем она это сделала? Потому что мистер Эвертон пообещал заплатить ей, а она так мечтала поехать в Австралию к своему Сабрино. Чем скорее она получила бы деньги, тем раньше могла бы уехать, а если бы сделала так, как велел мистер Эвертон, ей хватило бы, чтобы присоединиться к Сабрино. Мистер Эвертон обещал.
Но все пошло не так, и мисс Мэллори не стала пить молоко. Мисс Мэллори пролила молоко, и оно осталось на столе. Поэтому деньги Марии заплатили только за карту.
Магда увидела, как Милтон вышел из отеля, где допрашивал Марию, и сообщила, что видела, как я отплыла лодке с Джоном Эвертоном.