Дорога на райский остров

Холт Виктория

Фелисити выглядела неспокойной, а сама я не столько думала о бухтах, пляжах и безумствах роскоши, сколько о прибытии сюда Филипа вместе с ботанической экспедицией. И размышляла, что принесут мне последующие недели.

Я уже решила, что в карибском отеле должны быть люди, помнящие Филипа. Я должна встретиться и поговорить с ними. Как только Фелисити выйдет замуж и я выполню обещание, погостив у нее неделю, я отправлюсь на Карибу.

Лодка отправляется на остров каждую среду и когда я приеду, меня будет ждать теплый прием Милтона Хемминга. Разумеется, я не могла принять приглашение остановиться в его доме, однако был ведь отель,

а именно он интересовал меня больше всего, поскольку там останавливался Филип.

Мы уже входили в док. Очень скоро мы будем на земле.

— Какой вид! — прошептал Милтон. — Он произвел на вас впечатление?

— Еще бы!

— Подождите, вот увидите Карибу. Я буду ждать вас с нетерпением.

— Вы говорили, там есть отель.

— Вам будет удобнее в Хемминг-холле. Как звучит, вам нравится?

— Тонкая аллитерация.

— Да уж. И похоже на название какого-нибудь староанглийского поместья. Когда мы, наконец, вернемся на родину и купим поместье, давайте так и назовем его.

У причала собралась толпа народу. Они явно ожидали вновь прибывших.

Я посмотрела на Фелисити.

— Твой Уильям здесь?

Девушка тревожно вглядывалась в толпу.

И сказала:

— Пока слишком далеко, я не вижу.

— Наверное, должен быть здесь.

Фелисити вздрогнула.

Пассажиры отправились в каюты за ручной кладью.

— Нам лучше уйти, — сказала я. Милтон Хемминг отпустил мою руку, и мы покинули палубу.

К нам шагал улыбающийся мужчина со шляпой в руке. Фелисити тонким голосом произнесла:

— Это Уильям.

— Фелисити, наконец-то! — Мужчина обнял девушку. — Я уж думал, ты никогда не доберешься. Фелисити сказала:

— Уильям, это мисс Эннэлис Мэллори. Уильям Грэнвилл до боли стиснул мне руку:

— Я слышал о вас. Добро пожаловать в Сидней.

Под его слегка покрасневшими глазами были мешки. Он смерил меня оценивающим взглядом и от этого взгляда мне стало не по себе. Грэнвилл был довольно плотным, высокого роста. На меня он посмотрел взглядом человека, привыкшего потакать своим прихотям.

Фелисити объяснила:

— Тетушка Эмили сошла в Кейптауне. Ей стало так плохо, что пришлось вернуться домой.

— Бедная старая леди!

— А это мистер Милтон Хемминг, он был так добр и очень помог нам.

— Мы уже встречались, — заметил Милтон.

— Ну, конечно. В отеле… среди скотоводов. Вы ведь с островов, а? Сахар?

— Верно. Я ездил в Англию по делам и на корабле имел удовольствие познакомиться с этими юными леди. Полагаю, вы скоро уедете из Сиднея в имение?

— Побудем здесь некоторое время. Тут и поженимся. Так проще. Я заказал нам номера в «Короне». Подумал, что она больше подойдет.

— Да, конечно.

— Как насчет нашего багажа? — спросила Фелисити.

— Полагаю, у тебя есть сундуки?

— Естественно, мне ведь пришлось много везти с собой.

— Естественно. Не волнуйся. Я договорюсь, чтобы их прислали прямо в имение после выгрузки. Пока мы в Сиднее, обойдешься тем, что есть, а когда доберешься до своего нового дома, твои вещи будут ждать тебя. — Грэнвилл обернулся к Милтону. — Вам, наверное, придется ждать до среды. Ведь лодка на Карибу ходит по средам, верно?

— Да. Однако я, возможно, немного задержусь в Сиднее. — Милтон улыбнулся мне. — У меня есть кое-какие дела.

— Мы возьмем багги до отеля, — распорядился Уильям Грэнвилл. — Тут не очень далеко.

В тот раз я была

слишком возбуждена, чтобы как следует разглядеть город. Я чувствовала себя очень неуютно. Не могла представить себе, что нашло на Фелисити, как она могла принять предложение этого грубого человека. Мне было ясно, что она не влюблена в него. Однако так она решила, и меня это не касалось. Фелисити согласилась на это, стало быть, это ей и было нужно. Я думала о том, что мне скоро придется распрощаться с Милтоном Хеммингом, я не была уверена, как к этому отношусь. Мне будет недоставать необходимости избегать его, наших словесных перепалок, по-моему, доставлявших удовольствие нам обоим. И все будет очень странно.

Однако потом я вернусь в Сидней, сяду в среду на лодку, идущую на Карибу, и, пока буду там находиться, наводя справки о Филипе, по-видимому, буду видеться и с Милтоном Хеммингом. Я знала, что буду ждать этого с нетерпением.

И все же я не могла подавить тревогу о Фелисити. Она собиралась выйти замуж за человека, к которому была равнодушна, и теперь, увидев его, я понимала, почему.

Что же нашло на нее, чтобы заставить принять его предложение? Почему она решила только из-за того, что другой мужчина отверг ее, принять предложение первого, кто подвернулся? Или боялась остаться старой девой, стать такой же, как мисс Картрайт? Это было безумием, и я подозревала, что Фелисити уже раскаивается в своем решении. Но ведь даже и сейчас еще было не поздно. Она ведь еще не замужем. По узким кривым улочкам мы выехали на шумную магистраль, ведущую в отель. Гостиница была просторной с красными бархатными шторами, толстыми красными коврами и изобилием бронзы.

Я заметила, что служащие отеля, казалось, хорошо знавшие Милтона Хемминга, относились к нему с большим уважением. Милтон шепнул мне:

— Я хороший клиент, всегда останавливаюсь здесь, приезжая в Сидней. — И продолжал уже громче:

— Не выпить ли нам по аперитиву перед обедом?

Уильям Грэнвилл объявил, что это прекрасная мысль.

Мы договорились, и нас отвели в наши комнаты. Моя комната находилась рядом с комнатой Фелисити.

Я оглядела номер. Мебель была большой, потолок — высоким, а окно выходило на улицу. Обстановка была такой же, как и в холле — тяжелые красные бархатные шторы, подхваченные толстыми бронзовыми ручками. В комнате царила чистота, и это было приятно.

Я была несколько озадачена. Вот я здесь, за много миль от дома, полная решимости выполнить весьма неясную задачу и прекрасно понимавшая, что дело идет к финалу, которого я вовсе не ожидала. Во-первых, Фелисити. Неминуемо приближалась ее свадьба, и я не могла не беспокоиться о том, что же с ней будет дальше. Жених Фелисити не понравился мне сразу. В нем было слишком много такого, чему я не доверяла. Он выглядел… как бы это сказать? Потасканным? Нет, это было бы чересчур сильно сказано, но все же что-то в этом роде. Мне показалось, что взгляд, брошенный им на меня, был неприлично дерзким… впрочем, лишь чуть-чуть. С виду он держался вполне приятно. Похоже, он был счастлив встретить Фелисити. Хорошо ли я его разглядела? Как глупо судить о людях по единственной встрече! Меня мучили плохие предчувствия из-за Фелисити и из-за Милтона Хемминга. Меня раздражало, что этот мужчина постоянно вторгается в мои мысли. Он был прирожденным нарушителем покоя, всегда находился там, где был не нужен. Или нужен? Отчего я была смутно расстроена тем, что в среду он уедет на лодке?