Дорога на Тир Минеган
Шрифт:
— О! — протянул Лонан аб Гораг. — Я ничего не слышал об этом, государь.
— А я слышал, — сказал Кайлем аб Рордан. — Только не знал, как звали того колдуна. Но поборники точно знают. И сейчас, вероятно, сатанеют от злости.
Чувствовалось, что новое обстоятельство этого дела очень позабавило отца Элвен. Он ни в коем случае не был вольнодумцем, однако ненавидел поборников, считал их надменными выскочками, забывшими о своем первейшем долге — верно служить королю и князьям.
Генерал аб Гораг тоже принадлежал к высшей знати и точно так же относился к поборникам, однако был не расположен к тому, чтобы разделять злорадство своего непосредственного начальника.
— Как я понимаю, — вновь заговорил Имар, — ни колдун, ни другие предводители бунтовщиков не препятствовали тем, кто решил уйти от них?
— Нет, государь, — ответил Лонан аб Гораг. — Они уговаривали их остаться, но не пытались задержать.
— Значит, — продолжал король, — у всех была возможность сдаться. А те, кто этого не сделал, превратились из простых беглецов в сообщников колдуна. Это уже исключительная компетенция поборников, поскольку закон однозначно утверждает, что преступления против веры имеют приоритет перед уголовными и государственными.
Кайлем аб Рордан улыбнулся и едва заметно кивнул, одобряя ход мыслей своего государя. А до сих пор хмурое лицо гвардейского генерала прояснилось.
— Так получается, что…
— Вот именно, — подтвердил Имар с притворным огорчением. — Этим должны заниматься наши отважные поборники, призванные защищать благословенную лахлинскую землю от колдовской скверны. Армия будет им только мешать — ведь военные, посмотрим правде в глаза, не обучены бороться с адскими выродками. Поэтому прикажите своим подчиненным не предпринимать наступательных действий, а просто держать осаду до прибытия центурий Конгрегации. А тогда пусть присоединяются к поиску беглецов, не запятнавших себя сотрудничеством с колдуном.
— Слушаюсь, государь.
— И еще одно. Приказ о немедленной казни схваченных преступников распространяется и на тех, кто раскаялся и сдался. Они спасли свои души от вечного проклятия, отказавшись идти за колдуном, но должны заплатить жизнью за участие в бунте.
— Будет исполнено, государь, — заверил его Лонан аб Гораг. — Я немедленно отправлю соответствующие распоряжения.
Оба генерала без объяснений поняли его замысел. Если бы пленники попали в руки поборников, те могли отложить исполнение приговора, пустив лживые слухи, будто бы их помиловали. Кое-кто из остававшихся в горах беглецов мог попасться на эту удочку, поверить, что ему действительно даруют жизнь, и сдаться. А так все осознают, что им нет спасения, поэтому будут биться до конца, но один только Дыв знает, какую цену придется заплатить за подавление этого бунта. Однако в любом случае заплатят ее поборники — как жизнями, так и репутацией. И чем больше их погибнет, чем дольше продержатся бунтовщики, тем сильнее пострадает авторитет Конгрегации в целом и ее руководства в частности. Понятно, что простой народ по-прежнему будет молиться на поборников, однако для Имара была важна позиция дворянства, которое очень чутко реагировало на любые изменения в балансе сил между королем и Поборническим Советом. Еще вчера Имар не верил, что ему удастся победить в этом противостоянии, но сегодня Элвен подарила ему надежду. И сегодня же, по удивительному стечению обстоятельств, пришло известие о том, что обычный тюремный бунт внезапно перерос в восстание еретиков во главе с колдуном.
Но совпадение ли это?..
После обеда к королю пришел Гарван аб Малах с отчетом, подтверждающим заключение мастера Шовара о естественной причине смерти лорда Брогана. Пока он докладывал о результатах допроса свидетелей, Имар внимательно присматривался к нему, пытаясь отыскать хотя бы малейшие внешние признаки, указывающие на его колдовскую сущность, однако ничего не находил. Перед ним был обычный молодой человек двадцати шести лет, довольно высокий, хоть и ниже Имара, крепкого телосложения, темноволосый, с острыми чертами лица, которые лишь с большой натяжкой можно было назвать привлекательными.
Если бы мастера Гарвана разоблачили, то, вне всяких сомнений, приписали бы его успехи в охоте за преступниками проявлениям колдовского дара. Но до сих пор это никому и в голову не приходило, поскольку он, в отличие от большинства следователей, в своих выводах всегда опирался на подробный анализ вещественных доказательств и свидетельств очевидцев. За это судьи и ценили Гарвана аб Малаха, который никогда не апеллировал к эмоциям, не призывал доверять его чутью и интуиции, а просто приводил факты, убедительно указывающие на вину или невиновность подсудимого…
Когда мастер Гарван закончил изложение дела, Имар, выразительно посмотрев на дверь, спросил:
— Так оснований для подозрений нет?
— Никаких, государь, — ответил следователь, сообразив, о чем идет речь. — Нас никто не подслушивает. До недавних пор под дверью стоял ваш камердинер, но когда убедился, что ничего сенсационного не будет, ушел прочь.
— Вот и хорошо, — сказал Имар, внезапно испытав острый приступ зависти к колдовскому дару своего собеседника.
«О, Дыв! Почему он, почему не я? Ты же любишь шутить, я знаю. А представь только, какая фантастическая была бы шутка — король-колдун на лахлинском троне!.. Впрочем, Лахлин еще может получить королеву-колдунью…»
Испугавшись одной мысли об этом — испугавшись не за себя, а за Элвен, — Имар торопливо продолжил:
— Значит, вы знаете, что мне известно о вас.
— Да, государь. Леди Элвен еще две недели назад решила открыться вам, ждала лишь подходящего случая. — Мастер Гарван немного помолчал. — Хотя я думаю, что она просто оттягивала этот момент. Боялась… нет, не того, что вы отдадите ее поборникам, а отвернетесь от нее, возненавидите. Но дальше откладывать было нельзя.
— Из-за восстания в Архарах? — предположил Имар.
— Да, — удивленно подтвердил Гарван аб Малах. — А леди Элвен вроде бы говорила, что ваш разговор прервали и она не успела рассказать вам об этом. Наверное, я неправильно ее понял.
— Нет, вы правильно поняли. Просто я сам догадался: слишком удачно все совпало. А еще, когда я спросил, сколько вас — то есть колдунов — всего, Элвен ответила, что трое, и уточнила — в Ханговане. Получается, вы знакомы с тем юношей, называющим себя Эйнаром аб Диланом из Таркаррая?
— Да, государь, знакомы. Недавно он разыскал нас и предложил объединить наши усилия.
— А как его зовут на самом деле?
— Он не хочет раскрывать свое настоящее имя. Просит называть его Эйнаром аб Диланом.
— Но это же неправильно, — заметил Имар. — Он знает, кто вы такие, а вам ничего не известно о нем.
Гарван аб Малах смущенно отвел взгляд:
— Мы тоже знаем. Только он просил никому не говорить.
Имар невозмутимо кивнул:
— Тогда все справедливо. Он никому не рассказывает о вас, вы — о нем. Значит, пусть будет Эйнар аб Дилан. Какие у него намерения?