Дорога на Вэлвилл
Шрифт:
Бродяга все не унимался.
– Вот смотрю я на вас, – фыркнул он своим скрипучим, противным голосом, – точь-в-точь мой дядюшка, миллионер поганый. Да нет, хуже: вы на моего папашу смахиваете, святого человека. Знаете, кто мой папочка?
Оссинингу было наплевать, кто у этого придурка папочка. Он щелчком отшвырнул сигарету, повернулся, прошел через замусоренный двор к кэбу и плюхнулся на холодное кожаное сиденье.
– Куда теперь, Монте-Кристо? – спросил извозчик.
Конечно, надо было отпустить кэб и идти пешком, чтобы сэкономить деньги, но Чарли устал, был раздражен
– Отвези меня в «Таверну Поста», – сказал Оссининг.
Уличные фонари уже светились матовым блеском, ярко сияли витрины магазинов. На улицах царила предвечерняя суета: прогуливались под руку парочки, покупатели сновали по магазинам, работяги спешили домой к ужину. Несмотря на паршивое настроение, Чарли вдруг ощутил все очарование этого города. Бэттл-Крик процветал – это было очевидно. У людей имелись деньги – сделанные на хлопьях, – и люди с удовольствием эти деньги тратили. Чарли подумал, что стоит побродить по улицам, присмотреться, какие сорта предпочитают торговцы. Только сначала он, разумеется, повидается с Бендером и где-нибудь перекусит. Оссининг полез за кошельком, кэбмен развернулся всем корпусом и пробурчал:
– С вас восемьдесят пять центов, если, конечно, вы не собираетесь обратно в яхт-клуб.
– Восемьдесят пять центов? Ты сдурел? Ты же говорил: пятьдесят до озера и двадцать пять до фабрики…
– И еще десять за обратную дорогу.
Раздражение всколыхнулось с новой силой, ему разом вспомнились все насмешки и издевательства извозчика.
– Но ты ничего такого не… Я решил, что это входит…
– Входит? – прорычал извозчик и смачно сплюнул. – Я что, похож на какого-нибудь хренова благотворителя?
Чарли собрался было ответить в том же духе, но тут вдруг заметил устремленный на него в упор взгляд гостиничного швейцара, который открывал дверцу впереди стоящего экипажа. Взгляд самоуверенного превосходства, словно этот тип в щегольской униформе мог с точностью до пенни сказать, сколько стоит тот или иной посетитель «Таверны Поста». Оссинингу вдруг стало стыдно. Он, главный президент компании «Иде-пи», торгуется из-за десяти центов у дверей лучшей городской гостиницы. Из-за десяти центов! Тогда как вчера вплыл в этот самый подъезд с четырьмя тысячами долларов в кармане. Швейцар помог выйти
– Надеюсь, сдача у тебя найдется, – пробормотал Чарли, протягивая извозчику золотую монету в два с половиной доллара.
В этот момент дверца, будто сама по себе, открылась, и Чарли едва не вывалился прямо на улицу. Он удержался на ногах и выпрямился в ожидании сдачи, холодно и небрежно кивнув швейцару.
– О господи, – раздался голос за его спиной, – неужели это мистер Оссининг?
Обернувшись, он чуть не подпрыгнул от неожиданности, упершись взглядом в насмешливые зеленые глаза Элеоноры Лайтбоди. Она была в шубе (вчера на вокзале Чарли видел на ней другую), а сопровождал даму крепкий светловолосый мужчина с мальчишеской физиономией, из тех, что до самой старости выглядят так, будто только что поставили новый спортивный рекорд. Чарли собрал всю свою волю в кулак, чтобы успокоиться. В конце концов, передо мной – потенциальный инвестор, сказал он себе, не говоря уж о даме, которая нравилась ему чем дальше, тем больше.
– А-а, – протянул Чарли небрежно, как и подобало магнату, вернувшемуся в экипаже после объезда своих латифундий. – Миссис Лайтбоди, Элеонора, какая приятная встреча.
Немного смущало присутствие швейцара и кэбмена, согнувшегося в три погибели на своем сиденье и копошащегося грязными пальцами в засаленном кошельке.
Элеонора какое-то мгновение разглядывала персонажей живописного панно под названием «Прибытие магната», потом перевела взгляд на молодого атлета, стоявшего рядом с ней.
– Мистер Оссининг, познакомьтесь: мой доктор, Фрэнк Линниман. Фрэнк, это мистер Оссининг.
Чарли крепко пожал протянутую руку.
– Зовите меня Чарли, пожалуйста, – сказал он. Потом посмотрел в ее смеющиеся глаза (что это ее, интересно, так забавляет?) и добавил: – Надеюсь, и вы, миссис Лайтбоди, будете обращаться ко мне по имени. И еще надеюсь, позволите мне называть вас Элеонорой. После всего, что мы пережили в экспрессе «XX век», не говоря уж о поезде на Мичиган…
И он снисходительно хохотнул, давая понять, что путешествие по железной дороге – досадное, но неизбежное зло.
– Да-да, разумеется, – пробормотала Элеонора.
Чарли надеялся, что она заговорщически ему улыбнется, но миссис Лайтбоди явно не разделяла его веселья. Она подняла взор на своего спутника (которого, как не мог не заметить Чарли, держала под руку) и смущенно пояснила:
– Мистер Оссининг – президент компании по производству готовых завтраков, Фрэнк.
– Неужели?
Кажется, эта новость не произвела на Фрэнка большого впечатления. Тут в беседу вклинился извозчик.
– Эй, Монте-Кристо, – позвал он и вытер нос рукавом. У меня тут одна мелочь, ничего? Хотел дать сдачу четвертаками, да нету.
– Оставь, – отмахнулся от него Чарли. – Оставь сдачу себе.
У возницы глаза на лоб полезли.
– Но ведь…
– Оставь сдачу себе, – повторил Чарли.
– Как называется ваша компания, мистер Оссининг? – спросила Элеонора и, высвободив локоть из руки доктора, поправила шляпку. – «Идеальные хлопья» или «Идеальная еда», кажется, что-то в этом роде?