Дорога славы
Шрифт:
Они были не такие уж средневековые, как казались с виду; спереди они застегивались на молнию, а внутри стояла метка: «Fabrique en France».
Папаша Руфо взял лук, из которого он стрелял, выбрал саблю и добавил кинжал. Я выбрал вместо кинжала золингеновский охотничий нож. Я посмотрел с вожделением на армейский пистолет 45-го калибра, но не стал его трогать. Если у «них», кто бы они ни были, действует местный закон Салливана [34] , я готов подыграть этой шутке.
34
Запрет пользования огнестрельным оружием (амер.)
Стар велела Руфо упаковывать багаж, потом присела на корточки на песчаном берегу ручья и начертила схематичную карту — курс на юг, постепенно понижаясь и придерживаясь ручья, только иногда срезая углы, пока не дойдем до Поющих Вод. Там станем на ночевку.
Я все вбил себе в голову.
— Ясно. Меня надо о чем-нибудь предупредить? Мы стреляем первыми? Или ждем, пока нас начнут бомбить?
— Я ничего не ожидаю сегодня. О, тут есть хищник раза в три больше льва. Но он ужасный трус; на движущегося человека не нападает.
— Вот это, приятель, мне по сердцу. Ладно, тогда мы будем все время двигаться.
— Если мы все же увидим людей — я этого не ожидаю, — было бы неплохо наложить на лук стрелу… но не поднимать лука, пока вы не почувствуете необходимости. Но я не указываю вам, Оскар, что делать; решать должны вы. Руфо тоже не выпустит ни стрелы, если не увидит, что вы готовитесь это сделать.
Руфо закончил укладываться.
— О'кей, пошли, — сказал я.
Мы тронулись. Черный ящичек Руфо приобрел теперь вид ранца, и я не стал ломать голову над тем, как он мог тащить пару тонн на плечах. Может, у него антигравитационное устройство типа «Бак Роджерса». Кровь китайских носильщиков-кули. Черная магия. Черт, да один этот сундук из тика не смог бы поместиться в такую заплечную упаковку в соотношении 30 к 1, уж не говоря про арсенал и прочие мелочи.
Не стоит удивляться, почему я не расспрашиваю Стар о том, где мы, почему мы здесь, как мы сюда попали, что мы собираемся делать, и о подробностях тех опасностей, встреча с которыми ждала меня. Слушайте, ребята, когда вам снится самый роскошный сон в вашей жизни и вы как раз подходите к самому интересному, останавливаетесь ли вы, чтобы сказать себе, что оказаться вместе с вами в сене именно этой девочки логически невозможно — и тем самым разбудить себя? Логически рассуждая, я ЗНАЛ, что все случившееся с тех пор, как я прочитал то глупое объявление, было невозможно.
Поэтому я отбросил логику.
Логика — ненадежная штука, друзья. «Логика» доказывала, что аэропланы не смогут летать, и что водородные бомбы не сработают, и что камни с неба не падают. Логика — это способ утверждать, будто то, что не случилось вчера, не случится и завтра.
Нынешнее положение мое мне нравилось. Я не хотел просыпаться ни в постели, ни в палате психушки. И уж совсем я не хотел проснуться все еще в джунглях, может быть, со все еще свежей раной на лице и в ожидании вертолета. Может, коричневый братик завершил свою работу надо мной и послал меня в Валгаллу. Ну ладно. Валгалла мне понравилась.
Я шел впереди мерным шагом; по бедру меня похлопывала чудесная сабля; девушка намного чудеснее ее шагала рядом со мной в ногу; позади нас потел раб-крепостной-слуга-некто, выполняя роли носильщика и «глаза на затылке». Пели птицы, пейзажи кругом были созданы мастером ландшафтной архитектуры, воздух пах приятно и здорово. Если бы мне больше ни разу не пришлось увертываться от такси или смотреть на заголовки статей, я был бы не против.
Большой лук вызывал неудобство — впрочем, как и М-1 [35] .
35
Автоматическая винтовка
Маленький лук Стар висел у нее за спиной, от плеча до бедра. Я так попробовал, но он все время за что-нибудь цеплялся. К тому же тогда я нервничал из-за того, что в таком положении он не готов к стрельбе. А она признала, что в луке может возникнуть нужда. Поэтому я снял его и понес в левой руке, натянутый и приготовленный.
На утреннем переходе у нас была одна тревога. Я услыхал, как тетива Руфо сказала «тванг», обернулся уже с изготовленным луком и наложенной стрелой, прежде чем разглядел, что происходит.
Или, вернее, произошло. Птица, похожая на рябчика, не больше. Руфо снял ее с ветки, точно в шею. Я отметил про себя больше не соревноваться с ним в стрельбе из лука и просить потренировать меня в тонкостях.
Он чмокнул губами и ухмыльнулся.
— Ужин!
Всю следующую милю он на ходу щипал ее, потом привесил ее на пояс.
Мы остановились перекусить около часу дня, в красивом месте, которое, как заверила меня Стар, было защищено, и Руфо открыл свой ящик до размеров чемодана и подал нам ленч: холодные вырезки, рассыпчатый провансальский сыр, французский хлеб с корочкой, груши и две бутылки Шабли. После ленча Стар предложила устроить сиесту. Мысль выглядела заманчиво; я наелся от души и разделил с птицами только крошки, но я был удивлен.
— Разве нам не нужно спешить?
— Вам нужен урок языка, Оскар.
Надо подсказать средней школе в Понс де Леон лучший способ изучать языки. В лучезарный полдень вы ложитесь на мягкую траву у посмеивающегося ручья, и самая прекрасная женщина любого из миров наклоняется над вами и смотрит вам в глаза. Она начинает тихо говорить на языке, которого вы не понимаете.
Спустя некоторое время ее большие глаза становятся еще больше, и больше… и больше… и вы тонете в них.
Потом, спустя вечность, Руфо говорит:
— Эрбас, Оскар, 'т книла вуурсит.
— Ладно, — ответил я, — я и так встаю. Нечего меня торопить.
Это последнее слово, которое я собираюсь записать на языке, который не подходит к нашему алфавиту. У меня было еще несколько уроков, и о них я тоже упоминать не буду, и с того времени мы говорили на этой тарабарщине, кроме тех случаев, когда мне приходилось затыкать дыры вопросами по-английски. Это язык, богатый бранью и словами при занятиях любовью, и богаче, чем английский, в некоторых технических вопросах — но с удивительными проблемами в нем. Нет, например, слова, означающего «юрист».