Дорога в Ауровиль
Шрифт:
Яркий свет проникает через навесы и ложится на рыночные ряды контрастными пятнами.
Торговцы, как и везде в туристических местах Индии, неизменно, словно заклинания, повторяют одни и те же фразы:
– Very good price! Look! Looking is free! Very good quality! [21]
Когда от пестрящих на солнце рубашек и платьев уже начинает рябить в глазах, рынок, наконец, заканчивается. Склон холма уходит от берега в сторону, и открывшееся пространство являет нам совершенно волшебную картину.
21
Очень хорошая цена! Посмотри! Осмотр – бесплатно! Очень хорошее качество! (англ.).
Неширокий золотой пляж расстилается прямо от наших ног и уходит вдаль к покрытым пушистым зеленым ковром холмам, затуманенным легкой дымкой. Яркие пальмы пробиваются через полупрозрачные легкие облачка, цепляющиеся за склоны. Слева – синее море, обрамленное широкой белоснежной каймой прибоя, тянется длинной дугой к далекому лесистому мысу. Волны набегают на берег и откатываются назад белоснежной пеной, напоминающей о шампанском. Такой же дугой вдоль ровного мокрого песка выстроилась шеренга лежаков с тентами. Справа – еще несколько рядов лежаков стоят уже у берега пресного озера, блестящего темной гладью неподвижной воды. Лежаки, как и приткнувшийся у озера шек, все-таки портят этот абсолютно пиратский пейзаж.
На пляже нас сразу встречают две молодые девочки в красивых сари, обвешанные лунги и связками бус на продажу. Старшая просто красавица. На вид ей лет четырнадцать. Серьезным выражением лица она старательно подчеркивает важность своего бизнеса. Вторая, года на два младше, стоит чуть сзади и смущенно улыбается.
Старшая подходит ко мне. У нее действительно свой прием завоевывать клиента. Вместо обычных причитаний о качестве своего товара она спрашивает:
– Как тебя зовут?
Я называю свое имя. Она протягивает мне розовую ладошку и представляется:
– Лакшми.
Морджим
Мы на пляже. Солнце начинает готовиться к закату. Ольга вытянулась на лежаке бронзовым Тутанхамоном. Арсен с волнением смотрит на снующие в море рыбацкие баркасы:
– Надо ехать на рыбный рынок за креветками. Вон их уже везут…
Неподалеку от нас смуглые рыбаки складывают сети около своей лодки.
По мостику через речку к пляжу приближается замотанный пледом Дима. Он проходит мимо нас с отсутствующим взором.
– Дим, ты как? – окликаем мы его.
– Решил искупаться, но плавки забыл, – говорит Дима, не оборачиваясь. – Пойду отойду немного, чтобы никого не смущать.
Он идет дальше, поравнявшись с лодкой скидывает плед и с каким-то странным протяжным звуком легкой трусцой бежит к морю. Его большое красное тело колышется крупными волнами снизу-вверх. Яркие белые ягодицы, словно ходики, болтаются в такт шагам.
– Красавец! – восхищенно говорит Арсен.
Индийские рыбаки замирают у своих сетей.
Второй день подряд на пляж приходит уникальная пара не то англичан, не то немцев – мужчина и женщина лет за пятьдесят. Они располагаются в стороне от лежаков, на травке. У мужика в руках длинная бамбуковая палка. Как только к ним приближается кто-нибудь – официант, торговки, собаки, – мужик начинает азартно отмахиваться палкой от непрошеных визитеров. При этом он подпрыгивает, делает страшное лицо и становится очень похожим на обезьяну.
– Им надо транспарант написать, – сказала Ольга, – и втыкать рядом: «No dogs! No indians!»
Через день после экскурсии в Арамболь мы решили посетить места, лежащие к югу, взяли такси и доехали до Морджима. В этой деревне есть маленький, но очень хороший ресторанчик «Морской конек». Он стоит на некотором удалении от пляжа, а потому цены в нем низкие до смешного. Мы хотели там позавтракать, но судьба в этот раз не была к нам благосклонна – ресторан оказался закрытым по неизвестной причине.
Отпустив такси, мы прошлись по деревне. Морджим – интересное место. В отличие от остального прибрежного Гоа, населенного католиками, здесь затаился индуизм. Из-за деревьев появляются маленькие храмы, на стенах нарисованы свастики. Если внимательно посмотреть на здешний быт, можно заметить, как он разительно отличается от остальных деревень: большие дворы, чисто, мало транспорта. Здесь почти нет пыли – воздух всегда чист и свеж.
Дойдя до перекрестка, мы увидели множество указателей на русском языке, извещавших о всевозможных услугах, предназначенных для наших соотечественников: «“Антоновка" – соки и воды», «Интернет-крыша “Связист"», «Пионерский лагерь для взрослых “Наша Раша"».
По дороге, ведущей к пляжу, мы подошли к дому, в котором я жил два года назад. Хозяева, узнав меня, радостно заулыбались.
Во дворе Ольга протянула Арсену фотоаппарат, чтобы он сфотографировал ее у наряженной рождественской елочки.
За домом, между деревьями блестит река Чапора – ее широкое устье в этом месте больше напоминает морской залив. Мы прошли через небольшую рощу и вышли на набережную, где одна из пальм, изогнувшись, одиноко зависла над водой.
Недалеко от пляжа, за небольшой гостиницей, на месте, где еще недавно был пустырь, мы обнаружили новый русский ресторан – некрасивое угловатое здание из бетона в два этажа. Из дверей, ковыряя пальцем в зубах, вышел упитанный парень в бандане и сел на мотоцикл.
– Не подскажете, хороший ресторан? – спросил Арсен.
– Ресторан ломовой. Тут все есть: сырники, окрошка. Борщ вообще конкретный – с чесночком, с пампушками, – парень сглотнул и мечтательно покачал головой, словно два дня не ел. – Место – супер. Будто и не уезжал никуда из дома.
Он завел мотоцикл и, подняв столб пыли, укатил.
Мне вот все-таки непонятно: зачем ехать в Индию, где история кулинарии охватывает тысячелетия и где кухня настолько полезна для здоровья, насколько и вкусна, чтобы питаться сырниками и борщами? К тому же я на сто процентов уверен, что поварами здесь работают индусы, а индус, сколько ни объясняй ему, как правильно готовить борщ, все равно сыпанет туда какую-нибудь масалу [22] .
22
Масала – смесь сушеных пряностей красного или коричневого цвета.