Дорога во тьму
Шрифт:
— Где же прочие останки? — не мог не полюбопытствовать я. — Человеческий скелет ведь состоит не только из черепа и берцовых костей. Ребра используете вместо каминных решеток, а позвоночные столбы, как канделябры?
Не мог удержаться от сарказма, очень уж горделиво отзывался хирург о своем патроне. Оливер глянул на меня заинтересованно, вероятно, не ожидал от меня таких экстравагантных идей. Глядишь, еще и правда введут новый стиль интерьера с моей подачи.
— Они здесь же, за этими инсталляциями есть боковые ответвления, — показал Оливер, — туда сбрасывается весь неиспользованный материал, там же дальше за ними неосторожные или неопытные вампиры утилизируют свежие трупы. Вентиляция отлично устроена, так что запаха тлена почти не чувствуется. В том числе, и твой покорный слуга сюда же убирает остатки своих исследований. Кстати, специально, чтобы упростить этот процесс, я и приобрел себе дом неподалеку. Пойдем, покажу. Может быть, когда-нибудь потребуется зайти в гости нижним путем, там тоже есть дверной звонок.
Как ни странно, но отвратительный сладковатый трупный запах действительно был не самым сильным, пожалуй, крысиные экскременты его ощутимо перебивали, да и отвратительный писк этих омерзительных тварей слышался повсюду. Похоже, они здесь не голодали, раз завалы за стенами из костей постоянно пополняются, тоже своего рода санитары здешних мест.
Словно в подтверждение моих мыслей дорогу возле ног почти безбоязненно перебежала крупная упитанная крыса с длинным голым хвостом. Все радости подземелий. Со смешанными чувствами глядя на горы костей, сваленные огромными кучами, я подумал, что где-то среди них находятся и останки великих писателей и знаменитых государственных деятелей, являвшихся гордостью Франции. Похоже, подручные Эйдриана, скидывая все в одну кучу, даже не задумывались о подобном. А может быть, я слишком щепетилен и на мое отношение к подобному продолжает сказываться классическое воспитание?
Пока мы осматривали оссуарий, мимо нас проскользнули две тени, но вампиры не хотели привлекать наше внимание, каждый здесь знает, за каким делом пришел, других это не касается. А когда двинулись дальше, нам встретился прилично одетый мужчина, которого я уже видел в „Соблазне“, притормозивший, чтобы поздороваться и перекинуться парой слов, после чего мы продолжили экскурсию.
Все почти как в верхнем городе. Исторические места, прогулочные улицы, встречные знакомые и незнакомые обитатели. С потолка и стен свешиваются лохматые электрические провода, присоединенные к тусклым мерцающим лампочкам, не столько освещающим бесконечные коридоры, сколько придающим им унылый заброшенный вид.
— Вот, — показал мне Оливер на решетку, закрывающую один из рукавов, — это вход в мой дом, а вот здесь, если протянешь руку, то обнаружишь кнопку звонка. Если потребуется моя помощь, я всегда в твоем распоряжении, друг мой.
Интересно, чего это он уже не первый раз намекает, что мне может потребоваться помощь? И что еще любопытного можно увидеть здесь, под землей? Кстати говоря, подобных ответвлений, закрытых решетками, встречалось здесь довольно много.
Судя по всему, они тоже вели в чьи-то жилища.
Глава 05.
— А как же метро? — задал я очередной вопрос.
Даже отсюда, хоть и с большим усилием, удавалось расслышать приглушенный толщами стен шум работ на подземном строительстве.
— Если еще в восемнадцатом веке Эйдриан добился прекращения разработок в каменоломнях, как же он мог допустить это строительство в непосредственной близости к катакомбам?
— Вообще-то он сопротивлялся, и довольно долго, — пояснил Оливер, размеренно кивая. — Изначально, идея о строительстве метро в Париже появилась еще в 1845 году, а серьезные обсуждения начались в 1871 году, как ты, разумеется, знаешь и сам. Однако в течение нескольких десятилетий государству и парижским властям не удавалось прийти к согласию в первую очередь как раз из-за позиции Инспекции, возглавляемой месье Толе. Конечно же, для нас основным был вопрос о том, станет ли метро надземным, по примеру метрополитена Нью-Йорка, или подземным. В связи с ухудшением транспортной ситуации в городе и приближением Всемирной выставки 1900 года, решение о строительстве метро, наконец, было принято. Несмотря на активные протесты месье Толе, в поддержку властей неожиданно, проявив патриотизм, выступил Жан-Баттист Лазар. Он считал, что наземное метро испортит облик города, мадемуазель Женевьев, как женщина и ценительница прекрасного, его поддержала, и несогласным пришлось смириться и замолчать.
Впрочем, это не единственный случай, когда вампирам приходилось идти навстречу городским властям. Обычно это связано с какими-то обоюдными уступками. Не зря же Совету фактически удалось добиться от городских властей запрета на деятельность организованных охотничьих групп, как под эгидой церкви, так и светских органов власти. Еще раньше, во время Всемирной выставки 1878 года, в подземных галереях Шайо, напротив построенной специально к этому событию Эйфелевой башни, открылось кафе под названием „Катакомбы“. Это отсюда недалеко, но мы вряд ли сможем попасть туда. Инспекция тщательно следит за тем, чтобы все входы, кроме основного, ведущего сверху к туристической тропе, были бы забетонированы или закрыты прочными дверьми.
Ну, этим бы Оливер меня не удивил. Еще в пору моей студенческой юности я несколько раз ужинал вместе с друзьями в этом кафе. А еще раньше, в выпускном классе лицея, чтобы предотвратить попытки бесшабашных юнцов проникнуть в запретные подземелья, нас водили туда на организованную историческую экскурсию по небольшому ограниченному маршруту, включающему всего несколько ознакомительных помещений, таких как комната-музей с фотографиями древних надписей, найденных в глубинах подземелий и одного из „ателье“ по разработке камня.
Конечно, в то время это произвело на юных лицеистов очень сильное впечатление. Но, как оказалось, все это было лишь маленькой частичкой древней истории парижских подземелий, которая именно сейчас вставала передо мной во всем своем истинном масштабе.
Мы подошли к колодцу, ведущему еще ниже в темную глубину, очевидно, на второй ярус. Оливер даже не попытался воспользоваться железной лестницей, для вампира это трата времени. Секундный полет в пропасть, и мы оказались в новом коридоре, где продолжили путь. Здесь влажность чувствовалась еще сильнее, видимо, сказывалось влияние подземных вод, постепенно просачивающихся через известняковые стены и оставляющих грязные потеки и разводы.
По сравнению с шумом неспящего города в этом месте было непривычно тихо даже для вампира, лишь изредка слышались звонкие удары капель воды, срывающихся с потолка, но это как раз и заставляло напряженно вслушиваться. Наши шаги звучали теперь по-особенному гулко и отчетливо, эхом отражаясь от стен и потолка.
— Возможно, ты обратил внимание, — продолжил Оливер свою лекцию, — что верхний ярус катакомб более комфортный и используется в основном как транспортные артерии. Выходы туда имеются почти из всех домов, где обитают челны нашего сообщества, а также из большей части административных и общественных зданий Парижа, что для нас чрезвычайно удобно. Кстати, если от твоего дома такого нет, то рекомендую об этом позаботиться, — посоветовал он.
Однако, я сильно сомневался в целесообразности делать подобный вход в наш бельвильский дом. Интуиция подсказывала мне, что, помимо друзей, в моей жизни появится немало врагов. А ведь любой вампир без особых проблем сможет устроить там ловушку. Но вот попасться в нее вместо меня случайно может отец. Так что, по крайней мере пока, этот совет я счел для себя преждевременным.
Очевидно, моему экскурсоводу надоела неторопливая прогулка, и он предложил немного пробежаться. И вот, после считанных минут бега, преодолев несколько километров почти в полной темноте, мы увидели, как вдали снова забрезжил тусклый свет.